Русский ученый Л.Нечаева этот обычай захоронения и подобные погребальные сооружения связывает с аланами. Кавказские катакомбные гробницы и надземные погребальные сооружения она считает этническим признаком аланов. По мнению Л.Нечаевой, места захоронений в катакомбах и склепах домонгольского периода совпадают с территорией расселения аланов, что, как ей представляется, подтверждает существование многочисленного населения и этническую однородность собственно аланов, обитающих в Алании в домонгольский период (Нечаева 1972: 288). Согласно этому же автору, прекращение традиции склепового захоронения на территории Балкарии позднее, в VIII-IX веках, и в Карачае в XII-XIII веках было обусловлено изгнанием аланов кочевниками (болгарами, половцами, монголами). Итак, распространенные на Северном Кавказе склепы Л.Нечаева приписывает осетинскому этносу, который якобы широко был расселен в горах
Северного Кавказа. Точка зрения Л.Нечаевой является полным нонсенсом. Известно, что предки осетин до поселения в горах Северного Кавказа прошли долгий и сложный путь. Мигрировав из Средней Азии, они вели кочевой образ жизни сначала на обширной территории между Волгой и Азовским морем, и лишь в 70-е годы IV в.н.э. спустились на равнину и предгорья Северного Кавказа: «… немногочисленность комплексов V в. говорит за то, что гунны не столько отогнали в горы алан, сколько увлекли их за собой в своем движении на запад, а в горы ушло местное кавказское население» (Плетнёва 1981: 85). Осетины в горы ушли только после нашествия монголов (Топчишвили 1997). Несколько раньше, в IX-X веках н.э., предки осетин расселились на территории нынешнего Карачая и Балкарии, захватив земли местных кавказцев.
Возникает вопрос: как могли принадлежать вышеуказанные памятники материальной культуры (катакомбы и склепы) аланам-осетинам? Они же были "степняками", и до V века н.э. не вели оседлый образ жизни. Катакомбы и склепы являются принадлежностью местного кавказского этнического сообщества. Каким образом могли перенять чеченцы и ингуши возведение надземных и полуподземных погребальных сооружений от пришлых ирано-язычных осетин? Ведь склепы являются характерными для гор памятниками материальной культуры!
Вышеприведенные утверждения Л.Нечаевой справедливо считает несостоятельными В.Марковин, отмечая, что склеповые сооружения продиктованы не только идеями, но и строительным мастерством горцев. Тот же автор подчеркивает, что ни в коем случае нельзя считать склепы результатом развития катакомб, так как катакомбы вырыты в грунте (Марковин 1978: 123-124).
«Аланские катакомбы, очевидно, не имеют отношения к происхождению склепов. Склеповые постройки возникли на Северном Кавказе задолго до появления алан, а к моменту их расселения уже прошли длительный путь развития – от примитивных сооружений до гробниц, снабженных лазом и полками». Другой автор подчеркивает: «Можно только сказать, что рассматривать предкав-казские катакомбные могильники ираноязычных сармат-алан у нас нет оснований» (Абрамова 1987: 177). Следует учитывать и то обстоятельство, что строительство надземных склепов осетинские предания приписывают другому народу, проживавшему здесь до их прихода (Кокиев 1928: 10, 34).
Правда, осетины строили склепы (подземные и полуподземные) и сами, но известно, что в старину строительством склепов славились ингуши, и их как искусных мастеров приглашали для построек склепов и боевых башен (Кокиев 1928: 41). Согласно осетинским преданиям, во всех ущельях горной Осетии до прихода осетин проживал неизвестный им народ, который вымер в основном в результате эпидемии. В Дигорском селе Галиати после гибели местного населения вначале поселились двалы, которых постигла та же участь, а затем обосновались осетины (Кокиев 1928: 43).
Здесь следует обратить внимание и на то, что в осетинских преданиях двалы не были признаны осетинами, двалы и осетины противопоставлялись друг другу. По поводу надземных склепов Куртатского ущелья в научной литературе отмечается, что «Эти два типа надземных склепов, как мы видели выше, встречаются по всей нагорной Осетии, но, несмотря на это, на них нигде не претендуют осетины, и они являются забытыми». Ученые отмечают также, что «Многообразные памятники горного Кавказа - каменные ящики, склепы, грунтовые ямы, скальные захоронения - отнесены в «горно-кавказский вариант» этой же аланской культуры, хотя они ничего общего с культурой алан не имеют» (Мизиев 1986: 147).
Примечательно, что в нагорной Осетии, по осетинским преданиям, некоторые надземные склепы принадлежали ногайцам, которые когда-то проживали здесь вместе с осетинами. Антропологический тип, сохранившаяся одежда многих погребенных здесь тел, утварь, находившаяся в склепах, указывают на их этническую принадлежность к ногайцам. Предания о проживании ногайцев рядом с осетинами в Курталинском, Тагаурском и Дигорском ущельях были зафиксированы в 20-е годы XX столетия (Кокиев 1928: 46, 50-56). Примечательно, что ногайцы до переселения в горную часть страны проживали на равнине нынешней Осетии, а в горы перебрались после падения Золотой Орды (XV в.). В научной литературе отмечается, что с равнины в горы ногайцы мигрировали вместе с осетинами на рубеже XIV-XV вв. (Кокиев 1928: 54).
Поселившиеся в горах осетины (вместе с ногайцами), карачаевцы и балкары ввели в обиход культуру склепового захоронения, так как «Культура склеповых сооружений – это не степная, а специфическая горная культура…» (Кокиев 1928: 56). Таким образом, северокавказские надземные (и полуподземные) склеповые сооружения принадлежали местным кавказцам. Пришедшие кавказские, ираноязычные и тюркоязычные этносы освоили их, начав хоронить в них своих покойников.
Вернемся к двалам и Двалети. Как отмечается в научной литературе, «Обращает внимание полное отсутствие склепов по всей Центральной Осетии в Нарской котловине, Мамисонском, Зругском, Туртикомском, Джинатском и Труссовском ущельях» (Калоев 1984: 95; Калоев 1999: 206). Территориальные единицы, ущелья, перечисленные осетинским ученым - это историческая Двалети. Сегодня осетины именуют ее Центральной Осетией. Спрашивается: если в Двалети издревле проживали осетины, если Двалети была Осетией, если двалы являлись осетинами, то почему здесь нет надземных могильников (склепов), как на остальной территории Осетии? Ответ однозначен: двалы не являлись осетинами и поэтому не были знакомы с такими памятниками материальной культуры. Из сказанного следует также, что осетины на территории Двалети поселились достаточно поздно (как нами установлено, в основном в XVI веке). Здесь они не нашли склепов, которые могли бы освоить и использовать, тогда как в четырех__осетинских ущельях Северного Кавказа их ожидали готовые склепы, и они ввели их в собственный обиход. Если бы осетины сами являлись творцами-строителями склепов, то мигрировав в Двалети, они не затруднились бы соорудить надземные могильники и там. Двалы были грузинскими горцами (одним из грузинских племен), в среду которых глубоко проникло христианство, и по обычаю всех грузин-христиан они также хоронили своих покойников в земле.
Отсутствие в Двалети надземных склепов дает нам возможность сделать еще одно важное заключение. В научной литературе встречается и такое мнение, что двалы являлись вайнахами, впоследствии (в VII в.) огрузинившимися (Гамрекели 1961). Здесь не будем останавливаться на том, что автор этого соображения, впоследствии отвергнув его, признал двалов занами. Отсутствием в Двалети склепов полностью исключается предположение об том, что двалы и вайнахи являлись одним и тем же этносом. Как отмечалось выше, склепы были распространены в Чечне и Ингушетии, а сами чеченцы и ингуши считались искусными строителями и строили склепы не только на родине, но и в соседней Осетии. Если бы двалы были вайнахами, то культура склеповых сооружений безусловно им тоже была бы присуща. Некоторые ученые отсутствие на территории Двалети склепов объясняют тем, что местное население до XVIII века постоянно переселялось на южные склоны Кавказского хребта, в Грузию, а позднее, с конца XVIII века – на равнины Северной Осетии (Калоев 1984: 95). Эта точка зрения, разумеется, не выдерживает никакой критики. Двалы, как и любые другие грузинские горцы, конечно, мигрировали в другие части горной и равнинной Грузии, но их коренное население проживало здесь постоянно до конца XVI века, продолжая использовать свои традиционные бытовые реалии. Одно совершенно ясно: осетины, мигрировавшие из горной Осетии, не смогли внедрить в Двалети культуру склепового захоронения, так как они не являлись ее создателями. Осетины просто стали пользоваться оставшимися от ранее проживавшего здесь населения надземными склеповыми сооружениями.
Из научных исследований известно, что осетины строили лишь полуподземные склепы, а для сооружения надземных склепов приглашали ингушей. Справедливости ради следует отметить, что в Двалети, в одном из сел Захского ущелья, засвидетельствованыподземные и полуподземные склепы, сооруженные поселившимися здесь позднее (в XVII-XVIII вв.) осетинами. Таким образом, распространенные на Северном Кавказе надземные склепы позволяют сделать серьезные выводы:
1. Надземные склепы в нагорной Осетии не были созданием рук осетин. Склепы сооружались местным кавказским населением, в основном вайнахами и родственными им племенами. «Степняки» осетины, заселившие кавказские ущелья позже, в XIII веке, освоили уже существующие склепы, оставшиеся от проживавших до них кавказских племен. Пришлый ираноязычный этнос, ассимилировав оставшееся на месте кавказское население, ввел в свой обиход этот элемент традиционной культуры.
2. Совершенно очевидно, что Двалети не была изначально заселена осетинами, и двалы осетинами не являлись. Двалы не были знакомы с упомянутым выше элементом культуры; позже (с XVI века), мигрировавшие в Двалети осетины своих покойников стали хоронить по местной традиции – в земле. Если бы двалы принадлежали к осетинскому этносу, то и здесь были бы распространены склепы.
3. Фактом отсутствия в Двалети склепов исключается также отождествление двалов и вайнахов, поскольку, как отмечалось выше, для чеченцев и ингушей надземные могильники-склепы были характерны издревле и являлись частью их традиционной культуры. Вайнахи считались искусными строителями склеповых сооружений.
4. Все вышесказанное подтверждает нашу мысль о том, что двалы были одним из грузинских племен, которое в этническом и культурно-историческом отношении составляло неотъемлемую часть грузинской нации.
То, что область Двалети была этнически грузинской, подтверждается памятниками материальной культуры еще одного типа – это памятники зодчества Тли и Хозита-Майрам. Как установлено соответствующими исследованиями, возведенные в начале XI века храмы Тли и Хозита-Майрам являются типично грузинскими архитектурными памятниками и схожи с целым рядом грузинских памятников того времени. Главное, что подобные христианские архитектурные комплексы нигде в Северной Осетии не встречаются (Долидзе 1954: 119-126; Долидзе 1958: 767-773).  Из приведенных выше данных, касающихся этнической принадлежности двалов, первые были письменными памятниками, вторые – памятниками материальной культуры. Однако имеются и другие данные, удостоверяющие грузинскую этническую принадлежность двалов, а именно, ономастический материал – как названия местностей (топонимы), так и личные имена. Вначале рассмотрим первые.
К счастью, топонимия т.н. Северной Осетии изучена в совершенстве (Цагаева 1971; Цагаева 1975). Первый том труда А.Цагаевой, посвященного изучению топонимии Северной Осетии, представляет собой исследование, второй – описание. Причем, топонимия классифицируются по территориальному принципу: раздельно представлены топонимы ущелий Дигори, Тагаури, Куртаули, Алагир; отдельно дается и топонимия Двалети. Значительную часть топонимов Двалети А. Цагаева считает необъяснимыми. Особо выделены ею топонимы кавказского происхождения. Следует подчеркнуть, что в подглаве о топонимах кавказского слоя в основном перечисляются названия с грузинскими корнями. Этого автор избежать не может, но для нее главное - не использовать слово «грузинский» в названии подглавы. В то же время, среди необъяснимых топонимов обнаруживается достаточно большое количество грузинских. Ниже коснемся лишь тех топонимов, которые прозрачны и образованы от грузинских основ.
1. Абана [abana] – название одного из уголков села Нар (Цагаева 1975: 278). Восходит к грузинскому абано [abano] "баня". Сёл с таким названием в Грузии было несколько.
2. Берау [berau] – название одного из пастбищ у села Тебэ (Цагаева 1975: 225). Топоним восходит к мужскому имени Бера [bera]. В самой Двалети, в ущелье Гуркумта, засвидетельствовано название леса – Бериты хад [beritə q’ad]. А.Цагаева переводит его как "лес Бериевых" (Цагаева 1975: 214). Однако заметим, что такое родовое имя в осетинской ономастике не встречается. Разумеется, в этом топониме фигурирует двалское родовое имя. В средневековой Грузии собственное имя Бери [beri] было широко распространенным.
3. Гакури [gak’uri] – название луга между сёлами Камцхо и Лисри (Цагаева 1975: 228). Название образовано посредством грузинского суффикса –ур [ur]. Топонимов с этим суффиксом в Грузии было очень много, и он обычно присоединялся к имени пер-вого владельца местности. Название означает "место, принадлежащее Гаку".
4. Глехерта [glexertɐ] «Пашни в ущелье Гуркумта. В Глехертæ имеем груз. глехи "крестьянин", с осет. –т-+а» (Цагаева 1975: 229).
5. Годорты хад [godortə q’ad] – название луга в ущелье Варцэ, где в прошлом росли березы и лещины, из прутьев которых плели корзины (Цагаева 1975: 229). Грузинским в топониме является только первый компонент: годори [godori] "корзина". Годорты кад означает "Лес для корзин" (Цагаева 1971: 127).
6. Гомгаты [gomγatə] – название пастбищного ущелья и горы (Гомгат) близ села Зарамаг (Цагаева 1975: 196). В Грузии имеется несколько топонимов с первым компонентом гом-: Гом+бори, Гом+арети, Гом+ецари, Гом-и+джвари, а также Гоми [gomi]. Логично толковать этот топоним как "место, принадлежащее Гомгадзе".
7. Горган [γorγan] – название одного из оврагов у села Зарамаг (Цагаева 1975: 196). Село с таким же названием существовало в верховьях Ксанского ущелья, в общине Жамури. М.Санакоты засвидетельствовал данный топоним в форме Горгиан [γorγian] (Санакоты 1987: 155), справедливо выделив в нем корень горг- [γorγ] "щебень" и суффикс прилагательных –иан [ian].
8. Гори [gori] – название селения между сёлами Зарамаг и Нар (Цагаева 1975: 280). Грузинское происхождение данного топонима удостоверяет и А. Цагаева: груз. гор-и / гора [gori / gora] "холм".
9. Гуламуз [gulamuz] – название пастбища в селе Тиб (в грузинских источниках - Тебэ) упоминается А.Цагаевой в числе необъяснимых топонимов (Цагаева 1975: 229). В названии явно выделяется корень гул- [gul]. Топонимов, начинающихся с этого корня, в Грузии множество: Гулгула, Гулеули, Гулсунда. Груз. гули [guli] - "сердце", "середина", "центральная часть". В сванской речи гуал [gwal] "хлев".
10. Дазгал ком [dɐzγɐl kom] – незаселенное ущелье к юго-востоку от с. Заха (Цагаева 1975: 197). Дазгал [dɐzγɐl] состоит из двух компонентов, второй из которых явно восходит к грузинскому слову гелэ [γele] "речка", точнее, к его западногрузинской диалектной форме гал [γal]. 11. Данбадели [danbadeli] - груз. дамбадебели [dambadebeli] "Создатель" – название святилища в селе Камцхо (Цагаева 1975: 280).
12. Дедабери [dedaberi] – название луга в ущелье Бубы. Согласно А. Цагаевой, «Дедабери, груз. букв. "старуха"» (Цагаева 1975: 232).
13. Дзири дзуар [ʒirijə ʒwar] (Цагаева 1971: 128) – "главное святилище". В Восточной Грузии было множество таких "главных святилищ", каждый род имел свое собственное. А.Цагаева пишет: «...дзири, возможно, восходит к груз. дзири "корень", "основание", "низина", или дзвири ("основное") "Основное святилище"»... (Цагаева 1971: 211).
14. Дзуар [ʒwar] – в Двалети и вообще в Северной Осетии встречается много топонимов с этим компонентом. Например, ущелье, находящееся между Жгелэ и ледником Зрого называется Дзуары ком [ʒwarə kom] (Цагаева 1975: 197). В начале этого ущелья сохранились развалины древнейшего святилища, название которого осетинскому населению не известно, и они там не молятся. Этот факт также свидетельствует о том, что осетины здесь являются мигрантами, а прежние жители – этнические грузины – стали либо жертвой набегов, либо переселились отсюда в другие области Грузии. На то, что осетины в Двалети – переселенцы, явно указывает и существование капища при основном осетинском святилище: «Небольшой овраг с "филиалом" святилища Реком в окрестностях с. Зарамаг» (Цагаева 1975: 200).
15. Дитхеу [ditxeu] – луг у села Калака. А.Цагаева совершенно справедливо соотносит этот топоним со словосочетанием диди хеви [didi xevi] "большой овраг". В Двалети близ села Тебэ встречается название луга – Дитхеу рабын [ditxew rɐbən] (Цагаева 1971: 129; Цагаева 1975: 232).
16. Дуалдер [dwalder] – покос у села Лисри (Цагаева 1975: 233). Название образовано путем соединения двух основ: дуал-[dwal] + дер- [der]. Дуал означает "двал", что касается дер, то в сванской речи это слово означает "ход". Дуалдер - "проход двалов".
17. Зенцына ком [zenc’əna kom] (Цагаева 1975: 198). Первый компонент – зенцына [zenc’əna] – грузинский, второй – осетинский, топоним означает "ущелье Зенцына". Это небольшое ущелье находится в окрестностях села Заха. Зенцына образовано в результате соединения двух грузинских корней. Выше уже отмечалось, что зен- [zen] является древнегрузинской лексической единицей и означает "верхний", а груз. цина [c’ina] – "передний"; зенцина – это "передняя часть верхней стороны".
18. Зикара [zik’ara] – один из перевалов, ведущих из Двалети в Шида Картли (Цагаева 1975: 198). В грузинских источниках – Зекари [zek’ari] "верхние ворота".
19. Злесы дзуар [zlesə ʒwar] – святилище, расположенное на высоком холме к северо-востоку от села Калака. Церковь частично разрушена: «На трех длинных камнях восточной стены святилища (на фасаде) имеются какие-то письмена. Четвертый же камень с письменами лежит на земле» (Цагаева 1975: 281). Автор сознательно не замечает, что эти надписи выполнены на грузинском языке. Злесы дзуар это, разумеется, грузинский дзлевис джвари [ʒlevis ǯvari] «Победоносный крест». Святилищ с таким названием в Шида Картли несколько.
20. Калак [kalak] – селение в ущелье Жгелэ. По А.Цагаевой, «"Калак", букв. "город". Селение в Мамисонском ущелье. Название его в грузинском означает "город"» (Цагаева 1975: 281). Это двалетское селение в конце XVIII века упоминает Иоаннэ Багратиони в своем «Описании Картли и Кахети». Там топоним представлен в форме Калака [kalaka], а не Калаки [kalaki]. Грузинский уменьшительный суфикс –а [a] указывает на то, что Калака не было настоящим городом, и что в данном краю оно выполняло некую торгово-экономическую функцию, функцию города – особенно по отношению к областям Двалети и Рача.
21. Карт, Карты ком, Картыта [k’ɐrt], [k’ɐrtə kom], [k’ɐrtətɐ] – первые два топонима являются названиями лугов у сёла Цми и в ущелье Сахсат (Цагаева 1975: 240), третьим обозначаются «Развалины строений в ущелье к западу от с.Зарамаг» (Цагаева 1975: 281). А.Цагаева считает данные топонимы грузинскими: «Къартæ "Ворота", букв. "Двери", "Входы". Этот же грузинский корень къар- /къарæ- находим в топонимах Сунти къарæ "Вороньи ворота", Къари хæрд "Подъем у ворот", Цахаткъар "Цахат (?) ворота", Зикъара» (Цагаева 1971: 128). 22. Коркора [q’orq’ora] – развалины поселения восточнее с.Абайтикау (Цагаева 1975: 288). Топоним грузинского происхождения, корэ [q’ore] "возведенная без глины и извести стена". В Грузии много названий местностей с корнем кор- [q’or]; например, Иоаннэ Багратиони среди сёл Эрцо упоминает Кораэти /Корати [q’oraeti / q’orati]. Немало таких топонимов в Рача: Корианеби, Корис тави, Коркола вели, Кориани...
23. Кру [q’ru] – пашня у села Лисри. На грузинское происхождение этого топонима указывает и А.Цагаева: «название его, очевидно, восходит к груз. хъру "глухой"» (Цагаева 1975: 273). Так же можно толковать название пашни в селе Камцхо – Крут [q’rut].
24. Курта [q’urta] – один из кварталов села Варцэ (Цагаева 1975: 288). Так же, как и другой уголок этого села – Магала [maγala] "Высокий", носит грузинское название: кур-и [q’uri] "ухо" и суффикс –та [ta], который очень часто встречается в топонимах. В Курта и в Магала жили представители грузинского по происхождению рода Гогичашвили, которые в годы российского правления превратились в Гогичаевых. Фамилия образована от грузинского мужского имени Гогича (уменьшительный вариант имени Гоги). Иоаннэ Багратиони в конце XVIII века упоминает топоним Магла Двалети [maγla dvaleti] (Багратиони 1986: 77).
25. Лисри [lisri] – селение на левом берегу р.Мамисондон (Жгелэс-хеви) (Цагаева 1975, 282). В составленном Иоаннэ Багратиони в конце XVIII века описании Картли и Кахети этот топоним фигурирует в форме Лесрэ [lesre]. Приставка ле- [le] в Западной Грузии встречается во множестве топонимов.
26. Мухыз [muxəz] – название леса и покосных полян на склонах над с.Варцэ. Явно грузинское происхождение названия Мухыз признается и А.Цагаевой: «груз. муха "дуб"+ суф. -ис» (Цагаева 1975: 217). Заметим, что груз. -ис [is] является показателем родительного падежа, Мухиса означает "дубовый", "дуба". В Двалети много топонимов с корнем муха- / мух- [muxa / mux], например, Мухизгон, Мухкул. В той же местности, где и Мухыз, находится родник Мухызгомы суадон [muxəzgomə swadon] (Цагаева 1975: 211). А.Цагаева толкует это название как "родник в дубняке".
27. Нагора [naγora] – название пастбища у села Тебэ. А.Цагаева связывает этот топоним с грузинским словом гора [gora] "холм" (Цагаева 1975: 248). На наш взгляд, данный топоним__соотносится со словом гвари [γvari] "поток", ср. на-гвар-ев-и [naγvarevi] "сухой овраг", "место, где раньше проходил поток".
28. Нухкота [nuxk’otɐ] – название пашни около двалетского села Згил (в грузинских источниках – Жгелэ). Топоним состоит из двух компонентов: нух- [nux]+ кота-[k’otɐ]. Нух [nux] – это фонетический вариант грузинского корня муха- / мух- [muxa / mux] "дуб". Очевидно, пашня была образована в результате расчистки дубняка (Цагаева 1975: 249) (см. также топоним Мухыз).
29. Потыфаз [potəfaz] – название одного из кварталов села Нар (Цагаева 1975: 284); толкуется как "равнина Поти". Первый компонент А.Цагаевой неясен. Он очевидно соотносится с грузинским топонимом Поти [poti]. Возможно, его первоначальная форма была Проти [proti]: в сванской речи проти означает "дуплистое дерево".
30. Регах [regax] – село к востоку от села Нар (Цагаева 1975: 284). Название грузинского происхождения. В Грузии нередко встречаются топонимы, оканчивающиеся на –х(и) [x(i)].
31. Сагол [sagol] – название селенья в ущелье Цмийаг ком (Цагаева 1975: 284). В древнегрузинском языке гол-и [goli] – "сотовый мёд", "медовая лепешка". В сванской речи – "мёд" ("соты") (Чухуа 2000-2003: 695); са- [sa] является префиксом назначения.
32. Самтxосы / Сантхосы дзуар [samtxosə / santxosə ʒwar] – названия мест в сёлах: Тли, Калака, Лисри (Цагаева 1971: 118; Цагаева 1975: 284). По записанному А.Цагаевой материалу, в селе Тли в Самтxосы дзуар отмечали праздник Атынаг – "атингеноба". В том, что Самтxосы дзуар (груз. Самгвто джвари [samγvto ǯvari] "Крест Господен") – грузинское святилище и грузинский топоним, сомневаться не приходится. Примечательно, что праздник "атенгеноба" в кавказском христианском мире был распространен только в горной части Восточной Грузии – в Двалети и граничивших с ней историко-этнографических областях. Следует отметить также, что в Двалети существовало также святилище Саниба [saniba] (Цагаева 1975: 284) – груз. самеба [sameba] "Троица". Как выясняется, это святилище, расположенное в лесу на правом берегу реки Мамисондон (в грузинских источниках – Жгелэс-хеви), было молельным местом рода Туаевых (те же Тваури__/ Таваури). Очевидно, что Самгвто джвари, атенгеноба, Самеба (Саниба) – святыни этнографической группы местных грузин-христиан – двалов; как и в других случаях, представители пришлого осетинского этноса стали им поклоняться. В связи со святилищами привлечем еще один материал. У развалин села Бирагтикау в двалетском ущелье Зрого при осетинском святилище Реком находится капище (Цагаева 1975: 284). Осетинское население перенесло его из Алагирского ущелья, следовательно, переносившие (этнические осетины) были переселенцами из Алагирского ущелья.
33. Самур [samur] – название луга близ села Цми (Цагаева 1975: 252). Грузинский топоним, в котором выделяется префикс назначения са- [sa]: са-мури [samuri]; ср. топоним Мури [muri] в Лечхуми. Прозрачным грузинским топонимом является также Санат [sanat] - груз. [sanati] "светильник".
34. Скор [sk’or] – название пашни близ двалетского села Сатат (Цагаева 1975: 256). Безусловно грузинский микротопоним. Судя по всему, этот участок земли удобряли навозом: скоре [sk’ore] "навоз". Впрочем, на почве грузинского языка данное название может толковаться и иначе. Довольно много топонимов с этим корнем встречается в соседней с Двали историко-этнографической области Грузии – Рача. Скоро [sk’oro] называется ледник на горе Бубистави. В той же Рача, в селе Борцо засвидетельствованы топонимы Парто скорэ, Грджамис скорэ. В рачинском диалекте "Скоре – это вечный снег" (Цхадаиа, Джоджуа 2005: 148). Думается, двалский топоним Скор следует толковать на основе рачинской диалектной лексики.
35. Стыр лйа [stər lja] – правое боковое ответвление от ущелья Гуркумта; название означает "большие топи". А.Цагаева отмечает, что пастбища там заболочены: «Слово лйа (В Стыр лйа) объясняется из груз. лиа [lia] "топи", "заболоченные участки"» (Цагаева 1975, 200).
36. Техса [t’exsa] – название луга и пастбища близ села Заха (Цагаева 1975: 262). В Грузии имеется целый ряд топонимов с корнем тех- [t’ex], достаточно назвать реку Техура. Грузинское слово тех-а [t’exa] означает "ломать".
37. Тибсли / Тибсыли [tibsli / tibsəli] – двалетское село на правом берегу р.Нардон. По справедливому замечанию А.Цага-__евой, название села происходит от грузинского слова тбили [tbili] "теплый" (Цагаева 1975: 286).
38. Тимцына [timc’əna] – развалины восточного квартала села Тебэ. Топоним состоит из двух компонентов: тим- / тиб- [tim / tib] + цина- [c’ina] "передний Тиб", "передняя часть Тиба". Тимцына, оказывается, было названием и отдельного села у начала бокового ответвления от Мамисонского ущелья (Цагаева 1975: 201).
39. Тли [tli] – развалины села в начале на левом берегу р.Мамисондон (Жгелэс-хеви). А.Цагаева вначале отнесла этот топоним к числу необъяснимых, но впоследствии все же пришла к выводу, что он восходит к грузинскому слову в-тли [vtli] "точу", "обтёсываю" (Цагаева 1975: 286). Аналогичный топоним существовал и в горной части Шида Картли.
40. Тоборза [toborza] – развалины селения в Двалети, в ущелье Цмийаг ком (Цагаева 1975: 286). (В этом селе проживали Бигуловы. Если отсечь русский суффикс, остается грузинская фамилия Бигули с суффиксом -ур /-ул). Наивное объяснение этого топонима дает В. Абаев. Оказывается, тоборза на венгерском языке - "пляска". По мнению упомянутого автора, данное название заимствовано аланами у венгров и принесено в горную часть Центральной Осетии (так сейчас называют осетины край Двалети). Интересно, почему слово, обозначающее пляску, вошло сперва в осетинский язык? Топонимов подобного рода ("пляска", "песня", "присядка", "бег"...) вообще не существует. Где могли осетины позаимствовать у венгров это слово? Где могли иметь место венгеро-аланские языковые контакты? В истории известно лишь то, что во время монгольских нашествий одна, уцелевшая часть живших на равнинах Северного Кавказа аланов в 1238 году вместе с кыпчаками (те же половцы или куманы) двинулась к западу и там смешалась с мадьярами, а затем была ими ассимилирована. В других случаях контактов между этими двумя совершенно разными народами не было.
41. Уачэ [uač’e] – название селения. Топоним представляет собой фонетический вариант грузинского вакэ [vak’e] "ровное место", "равнина". Действительно, развалины села находятся на ровном месте (Цагаева 1971: 129; Цагаева 1975: 287).
42. Уремисента [uremisentɐ] – название пастбища в ущелье Гуркумта. По предположению А.Цагаевой, этот топоним образован от грузинского слова уреми [uremi] "арба" (Цагаева 1975: 265). 43. Урсерсери кул [urserserə k’ul] – пастбище близ села Тебэ (Цагаева 1975: 265). Слово кул [k’ul] по-осетински означает "склон", а первый компонент, урсерсери [urserseri], А. Цагаевой признается необъяснимым. В нем явно представлен редуплицированный грузинский корень сер- [ser] "холм".
44. Фреули [freuli] – название луга в окрестностях села Лисри. По предположению А. Цагаевой, в основе этого топонима лежит «груз. треули [treuli] "привозимый", "привезенный"» (Цагаева 1975: 267). В Грузии названия местностей (особенно лугов и пашен) очень часто образовались посредством суффикса -ур /-ул [ur / ul], а основа таких топонимов большей частью представляет собой имя мужчины, который первый завладел этим местом и вспахал его, чью собственность оно составляло. Так что, основа данного топонима скорее - мужское имя.
45. Халаца [xalac’a] – название одного из ответвлений Мамисонского ущелья и горы в окрестностях села Тебэ (Цагаева 1975: 202). Топоним аналогичного звучания – Халацани [xalac’ani] встречается и в Кахети, в Панкисском ущелье.
46. Хелайы кахыр [xelajə k’axər] - название дороги, ведущей к покосу и пастбищу в ущелье Цмийаг ком (Цагаева 1975: 287). А.Цагаева объясняет этот топоним как "Хела щербина", справедливо отмечая, что Хела [xela] – грузинское мужское имя, которое соотносится с груз. хел-и [xeli] "рука". У осетин личное имя Хела никогда не использовалось, оно было только грузинским именем, и образованный от него топоним указывает на то, что в этом селе некогда проживали грузины.
47. Цала [c’ala] – название пастбища южнее c. Жгелэ (Цагаева 1975: 276). По Цагаевой, «(из груз. чъала) букв. "Прибрежные заросли"» (Цагаева 1971: 127).
48. Чеурита [č’euritɐ] – название пастбища в селе Тебэ. Как отмечает А. Цагаева, «Чъеуритæ "Молотильные камни". Название молотильного камня заимствовано из груз., где къеври "молотильная доска"» (Цагаева 1975: 278). На наш взгляд, уже достаточно было приведено топонимов, которые толкуются на основе грузинского языка и его диалектов.
Однако хочется упомянуть еще одно название – Азилан [azilɐn], которое на осетинском языке означает «место поворота». Так  именуются развалины башни и церкви в Зарамага. Об этих развалинахА.Цагаева записала следующее предание: «Местные старожилы утверждают, что в эту церковь приходили молиться грузины» (Цагаева 1975: 278). Почему приходили грузины молиться в Двалети? Потому, что это было святилище их предков. Грузины, в особенности горцы, имели обычай ходить молиться в места проживания своих предков. Не удивительно, что этому обычаю следовало и население, переселившееся из Двалети в разные области Грузии (особенно в Шида Картли и Рача). Один из фактов такого паломничества в Двалети семьи Хачидзе из Земо Имерети засвидетельствован в 30-е годы XX столетия академиком Нико Бердзенишвили. Выше мы упоминали праздник атенгеноба в Двалети, который отмечается горцами в разных областях Восточной Грузии. В Двалети отмечались и другие христианские праздники, непосредственно связанные с грузинским христианским миром.
В частности, «на повороте в Джинатское ущелье было святилище Цыфы уастырджи, где праздновали "Джиоргуба"» (Цагаева 1975: 286). Гиоргоба, т.е. праздник св.Георгия, как известно, был самым распространенным христианским праздником в Грузии.
Приведенные данные явно указывают на то, что в Двалети создателями грузинских топонимов были этнические грузины. А.Цагаева находит связь с грузинским языком только у 120 географических названий, в действительности же их намного больше, так как и значительная часть топонимов, причисляемых ею к необъяснимым, имеет грузинское происхождение. А.Цагаева считает это результатом контактов осетин с южными соседями (Цагаева 1971: 124).
Однако соседство не могло стать причиной появления такого количества микротопонимов; их создает лишь коренное население. Не существует другого пути возникновения неосетинских топонимов в осетинской этнической среде. Каким образом могли пришлые осетины усвоить грузинские микротопонимы? Это могло произойти только в том случае, если пришедшую осетинскую этническую группу на месте встретило определенное количество грузинского населения. Правда, в результате набегов и разбойничьих нашествий осетин с севера значительная часть грузинской этнографической группы – двалов снялась с места и рассеялась по разным областям Грузии, но одна часть осталась на прежней территории и со временем ассимилировалась. Обосетинивание было обусловлено тем, что грузины (двалы) оказались меньшинством в осетинскойязыково-этнической среде. Не существовало другого пути сохранения грузинской микротопонимии, ведь топонимы в науке именуются «языком земли». А названия различных местностей Двалети несомненно указывают на то, что двалы были грузинами.
У нас имеется еще один ономастический материал, удостоверяющий грузинское происхождение двалов, это – антропонимы. В Центральном государственном историческом архиве Грузии хранятся документы камерального описания населения, проведенного Российской империей. Хочется обратить внимание читателя на некоторые антропонимы, отобранные из относящихся к первой половине XIX века описей Нарского "участка" (т.е. исторической области Двалети) Горийского уезда Тбилисской губернии. Следует заранее сказать, что большинство мужчин в Двалети носило те же имена, какие были распространены в Западной Грузии. Уточним, что речь идет о грузинских нехристианских именах, которые встречались у грузин в основном в качестве вторых, то есть прозвищ. В переписные книги внесены только этнические осетины мужского пола, и это понятно, так как к тому времени Двалети этнически была уже осетинской. С данной точки зрения особенно примечательна опись 1814 года (ЦГИАГ, ф. 254, оп. 1, д. № 367). В селе Кулбити (горная часть Шида Картли) записан "нарский Гето Бегелури". Он туда переселился из села Нар. Бегелури [beγeluri] была именно одной из коренных двалетских фамилий. Это чисто грузинская фамилия как по своему корню, так и по суффиксу; в ее основе лежит древнее грузинское мужское имя Бегела [beγela], ср. груз. бегели [beγeli] "амбар". Что касается личного имени Гето [geto], то оно до последнего времени было распространено в Западной Грузии (ср. фамилии Гетиа [getia] и Геташвили [getašvili]).
В 1814 году в Двалети зафиксированы следующие собственные имена: Тухиа [t’uxia], Бидзина [biʒina], Чинели [čineli], Пранга [pranga], Батиа [bat’ia]. Все они много раз упоминаются в древнегрузинских исторических источниках и документах. Это антропонимы с прозрачной этимологией.
У двалетских осетин встречались и такие антропонимы, как: Чичо [čičo], Баха [baxa], Хуча [xuč’a], Дочи [doči] (в Гурии и Аджарии дочи [doči] называлась тёлка, молодая нетелившаяся корова. А в Картли дочо [dočo] – синоним бесхитростного чело-века), Джахи [ǯaxi], Чочи [čoči], Пали [pali], Гуча [guča] / Гудза [guʒa] / Гуца [guca], Гугуна [guguna], Сала [sala], Канко [k’ank’o], Габила [gabila], Габиса [gabisa] / Габису [gabisu], Тиба [t’iba], Лача [lača], Гего [gego], Цулука [c’uluk’a], Хажи [xaži], Кито [k’ito], Куци [k’uci], Туту [tutu] / Тута [tuta]; ср. грузинские фамилии: Чичуа [čičua], Бахиа [baxia], Хучуа [xuč’ua], Дочиа [dočia], Джахиа [ǯaxia], Чочиа [čočia] и Чочoури [čočouri], также название села Чочети [čočeti], Палиани [paliani], Гучуа [gučua], Гугунава [gugunava], Салиа [salia], Канкиа [k’ank’ia], Габелиа [gabelia], Габисониа [gabisonia], Тибуа [t’ibua], Лачашвили [lačašvili], Гегиа [gegia], Цулукиани [c’uluk’iani] / Цулукидзе [c’uluk’iʒe], Хажалиа [xažalia], Китиа [k’it’ia], Габечава [gabečava], Куциа [k’ucia], Тутусани [tutusani].
В XIX веке двалетские осетины носили также следующие имена: Гоча [goča] / Гочи [goči], Гудуни [guduni], Гуда [guda], Тавкана [tavkana], Кочи [k’oči], Талаха [t’alaxa], Тига [t’iγa], Удзила [uʒila], Китриа [k’it’ria], Рухиа [ruxia], Хара [xara], Джарджи [ǯarǯi], Мамиа [mamia], Гоци [goci], Гула [gula], Герга [gerga] / Герго [gergo], Тела [tela], Ахлау [axlau] (или Ахала [axala]), Маци [maci], Бохи [boxi], Хела [xela]... В основе осетинской фамилии Кочиев лежит мужское имя Кочи. В мегрельской речи кочи [k’oči]-"мужчина". От распространенного в Самегрело имени Дуда образована осетинская фамилия Дудаев (в мегрельской речи дуда [duda] - "голова").
Выше нами была рассмотрена лишь часть антропонимов живших в Двалети осетин. Многие из этих имен были распространены в Восточной Грузии в качестве прозвищ. Приведенные данные позволяют сделать примечательные выводы. Освоение Усваивание собственных (личных) имен другого этноса в таком количестве невообразимо. Остается одно: мигрировавшие в Двалети осетины заимствовали эти имена у коренного грузинского населения. Правда, в осетинском этническо-языковом окружении двалы утратили многие черты, характерные для грузинского этноса, и фактически обосетинились, однако обосетинившиеся двалы сохранили, и от отца к сыну, из поколения в поколение передали определенное количество собственных имен, которые были затем использованы пришлыми осетинами. Итак, Двалети была историко-этнографической областью Грузии, где проживала грузинская этническая группа – двалы. По данным исторических источников, документов, памятников материальной культуры, топонимики и антропонимики двалы были грузинами-горцами. Большинство из них переселилось в различные области Грузии в конце XV века и в XVI веке. Причиной переселения явились набеги и разбойничьи нападения осетин. Оставшиеся же в Двалети грузины с течением времени обосетинились. Это произошло под влиянием осетинской этническо-языковой среды.

Автор статии - Роланд Топчишвили;
Материал взят из книги – «Кавказоведческие исследования», Тбилиси, 2011 г.