В Кизики в начале XX в., как и по всей Грузии, свадьбу старались устро­ить к концу осени или зимой, в субботу и в полнолуние, так как считалось, что в этом случае жизнь молодых будет бо­лее счастливой. Незадолго до свадьбы отец, старший брат или дядя жениха несли в семью невесты продукты для первого свадебного угощения, происхо­дившего в доме девушки. В ответ семья невесты давала кртамис пули (досл, «взяточные деньги»), которые станови­лись собственностью жениха. В начале XX в. часть расходов на свадебное уго­щение брала на себя семья жениха, часть — семья невесты. Ранее такого рода траты несла только семья жениха. В подготовке свадьбы помощь оказыва­ли все близкие родственники. В день свадьбы утром закалывали быка, коро­ву, буйвола, овцу, резали птицу, гото­вили рис, рыбу, вино, водку. Жених сам приглашал гостей и дру­жек (самой большой по числу гостей считалась свадьба на 150 человек). К концу XIX в. распространение полу­чили пригласительные письма. С утра в день свадьбы молодого наряжали так, чтобы он отличался от других: обычно его рубашка имела богатую вышивку. Жених среднего возраста одевался скромно, в костюм темных тонов. Из приглашенных дружек выбирали эджиби и меджваре. Первый обычно был кровным родственником жениха, вто­рой — из другой фамилии или даже дру­гого села. Обязанности эджиби были разнообразны. Он должен был наблю­дать за тем, что отвозилось в дом неве­сты в день свадьбы, за доставкой при­даного, присматривать за теми, кто уго­щал гостей, и т. п.
За невестой направлялись жених, дружки, эджиби, меджваре. Ехали на конях и арбах; знатные и состоятель­ные — на линейках и фаэтонах. Тем вре­менем в доме невесты собирались друж­ки со стороны невесты, ее близкие род­ственники и соседи. Войдя в дом, эджи­би отдавал главе семьи привезенные продукты, которые предназначались для свадебного угощения. Затем меджваре как бы выкупал невесту — выплачивал деньги (саостато) женщине (остати), которая учила ее кройке, шитью, а иног­да и грамоте. Эта же женщина одевала невесту. Жених также одаривал остати деньгами (10—20 руб.) и получал от нее в ответ украшения для коня, сотканные или вышитые невестой. Затем вызывали невесту, и меджваре ставил ее рядом с женихом. Как правило, невеста была одета в парчовое картули каба различных оттенков красного цвета. Рубаш­ка и белье надевались только красные; на голове — лечаки, на ногах — коши.
По традиции венчание происходило в церкви в селе невесты. По выходе из церкви молодые проходили под скрещен­ными кинжалами дружек и возвраща­лись в дом невесты. Сообщал об этом конный махаробели (обычно родной или двоюродный брат невесты), которому давали вино и на руку повязывали крас­ный платок. На пороге дома молодые вновь проходили под скрещенными кин­жалами, им давали сладости, вводили в дом и усаживали на тахту. Молодой по обычаю отказывался садиться и не ел до тех пор, пока родители невесты не одаривали его серебряной чашей (или 30—50 коп.); невеста не ела в течение двух суток и говорила тихо. После здра­вицы за молодых эджиби просил при­даное, которое ему передавала мать не­весты. Отец со словами пожелания дол­гой жизни вручал свою дочь мужу, этот обряд происходил у очага кера или цен­трального столба. В свадебном застолье принимали участие и молодые.
Когда невесту везли в дом жениха (обычно это происходило в сумерках), по дороге выполняли различные обряды, направленные на обеспечение счастья молодых. У дома жениха их встречал кто-либо лз родственников жениха, у которого были живы родители и кото­рого считали счастливым. Здесь также совершали разнообразные обряды. Ког­да участники процессии входили в дом жениха, дружки кричали: «Принесли золотую дубину, золотую голову, золо­тую чашу...» Мальчики факелами осве­щали новобрачным дорогу, дружки во­дилихороводы и пели, меджваре на двери чертил кинжалом крест и все время ходил за молодыми с крестом. Вокруг дома трижды обводили барана, у которого отрезали кончик уха, брали на вату немного крови и сжигали. У по­рога дома жених ногой разбивал тарелку.
В доме мать жениха угощала молодых сладостями; их встречал глава семьи жениха, угощал вином и предлагал всем гостям произнести здравицу в честь но­вобрачных. Перед свадебным угощени­ем молодых обводили вокруг дедабодзи, на котором была укреплена зажженная керосиновая лампа. Взяв лампу, медж­варе и дружки вели молодых к свадеб­ному столу. На месте, предназначенном для невесты, лежал мальчик, которого после выполнения некоторых ритуалов сажали ей на колени. Во дворе танцева­ли и пели. Невеста п жених танцевали  только друг с другом. За столом они си­дели по-восточному, поджав ноги, на по­душках, положенных на скамью. Ос­тальные гости сидели на стульях и ска­мьях. Меджваре ставил перед молодыми деревянный крест, на трех концах кото­рого были укреплены красные яблоки. Такой крест оставался на столе до кон­ца свадьбы и его убирали лишь после снятия с молодых венцов.
Свадебное застолье начиналось почти в полночь и продолжалось трое суток. После здравицы в честь молодых пили за здоровье их родителей. Затем начи­нался обряд одаривания (гадалоцва), который происходил следующим обра­зом. У очага в центре комнаты ставили стол с фруктами и вином. Рядом с ним становились новобрачные лицом к две­ри. Кто-либо из близких жениха начи­нал поименно объявлять о дарениях, сопровождая свою речь шутками (по­дарки в основном состояли из денег, золотых и серебряных украшений, одежды, реже земли и скота). В ответ молодые благодарили за подарки. По окончании обряда гадалоцва застолье продолжалось, произносились здравицы в честь всех грузинских церквей и святилищ, в честь очага, меджваре, мдаде, дружек и др.
На второй день свадьбы новобрачные, взяв вино, в сопровождении гостей шли на могилы близких, а затем с песнями — к соседям, которые их одаривали и уго­щали вином. На третий день свадьбы отец жениха вводил молодую в марани и заставлял ее открыть винный кувшин. С этого момента невеста считалась хо­зяйкой. На второй день после свадьбы в дом жениха приглашались родители невесты, которые приносили подарки для всех членов семьи, а также вино и пироги. На 4-й или 7-й день новобрач­ная меняла подвенечное платье на пов­седневный наряд, и с этого момента начиналась ее работа по дому. Через две недели семья жениха наносила от­ветный визит родителям молодой; несли подарки. Через месяц после свадьбы совершался обряд хождения невестки за водой. Для этого свекровь готовила уго­щение, знакомила молодую с невестка­ми соседних семей и они все вместе шли к источнику, где происходило угощение сладостями.
Близкую к описанной картину свадь­бы источники рисуют в Гаре Кахети. Здесь свадьба также происходила в те­чение трех дней. В доме жениха ново­брачных усаживали за стол, где сидели гости-мужчины. Рядом с женихом нахо­дился эджиби — ответственный за свадь­бу, рядом с невестой — меджваре, затем ее близкие родственники. Перед началом свадебного застолья эджиби просил свя­щенника освятить стол. Если священ­ника не было, то эту церемонию выпол­нял эджиби, который и вел застолье. Все гости, произнося тост, по обычаю должны были обратиться к эджиби со словами: «Эджиб, за здоровье твоего непе». После подачи супов эджиби про­сил всех исполнить свой долг и его по­мощник начинал собирать подарки (одеяла, одежду, посуду и др.), продук­ты и деньги, которые он складывал пе­ред эджиби. На второй день свадьбы эджиби уводил невесту в другую комна­ту для угощения (пурис чама), так как за столом невесте есть не полагалось. Затем ее снова выводили к гостям. В этот день невеста танцевала, и гости должны были одарить ее за танец (ша­баши).
Крестьянская свадьба в Нижней Картли происходила следующим обра­зом. После сговора посредник устраивал тайные смотрины. Он привозил жениха в дом невесты и скрытно показывал ему девушку. Если она нравилась, то юноша семье невесты давал белга (3—5 руб.) и оставался в доме на ужин. Тут же назначался день осмотра и знакомства с домом и имуществом молодого, что де­лали отец девушки, ее брат и еще кто-либо из близких родственников. Уста­навливали также день, когда жених должен был явиться в дом невесты и до­говориться о дне обручения и о прида­ном. Если во время осмотра дома жени­ха его семья не нравилась родным невесты, то брату жениха возвращали белга (это бывало очень редко). К дню обручения жених доставлял в дом не­весты различные продукты: одного ба­рана, вино, курлцу, индейку, па.зуки, головку сахара, фрукты, а также коль­цо и одежду для невесты. С ним прихо­дили его родители, крестный и еще около десяти человек. Ночью в доме не­весты происходило угощение. На второй день ее родители приглашали священ­ника, соседей и устраивали обручение, во время которого происходил обряд ли­цезрения невесты (пириссанахави). Во время обряда одаривали невесту деньга­ми. Это делали крестный, будущие свекр и свекровь и все пришедшие с ними гости. На третий день родные же­ниха возвращались в свой дом, где же­них для близких устраивал обед иди ужин. По истечении некоторого времени мать или отец жениха снова шли в дом невесты, чтобы договориться о прида­ном. Родители девушки со своей сторо­ны договаривались о количестве денег и продуктов на свадьбу; назначался и самый день свадьбы.
Перед свадебным днем (обычно в пятницу) жених приглашал на ужин крестного и дружек, знакомил их друг сдругом, уточнял, как вести себя в не­знакомом селе. В субботу с утра до обе­да в доме жениха устраивали угощение. Утром, согласно уговору с родителями невесты, в их дом отправляли подарки: две овцы, одну заколотую свинью, вино, 100 лавашей. Крестному давали хлеб — джврис пури. В ответ он платил произ­вольную сумму. Затем приходил парикмахер и за счет крестного брил жениха и его друзей. Кроме того, крестный дол­жен был принести невесте венцы, боль­шие свечи, золотое и серебряное кольца.
Вечером все садились на коней (же­них и крестный обязательно ехали вер­хом), на арбу и с пением и стрельбой отправлялись в путь. Вперед посылали махаробели, который, подъехав к дому невесты, стрелял и возвещал о прибытии жениха. В доме невесты махаробели у плеча повязывали шелковый платок (багдади) и подавали чашу с вином, ко­торую он, выпив, разбивал о потолок.
Затем гонец уезжал навстречу жениху. В этот вечер в доме невесты для жениха л дружек устраивалось угощение (на нем невеста не присутствовала). В воск­ресенье меджваре в сопровождении дружки с пением шел в комнату неве­сты, брал ее за руку и выводил к жени­ху. Однако прежде он обязан был запла­тить денежный выкуп женщинам, нахо­дившимся около невесты и одевавшим ее.. Обычно выкуп включал деньги за пириссанахави и саостато (3—10 руб.). Затем меджваре выводил молодую в комнату к гостям и усаживал новобрач­ных рядом. Священник соединял руки жениха и невесты, и все в сопровожде­нии дружек направлялись в церковь. На подносе несли освященные свечи, джврис пури, вино и три лаваша.
По возвращении из церкви в дом не­весты молодых встречала «счастливая» женщина, державшая красный багда­ди и чашу с шербетом. С пожеланиями счастья она трижды поила их шербе­том, а крестный в это время держал острие кинжала в дверной раме. На по­роге клали керамическую миску, кото­руюжених разбивал ногой. Затем но­вобрачных вводили в дом. На местах, предназначенных для них, на подуш­ках лежал маленький мальчик, рядом с которым стоял поднос с вином и хле­бом. Крестный одаривал мальчика день­гами. Молодых усаживали вместе, справа от невесты садился крестный, рядом с женихом — эджиби, обращав­шийся к гостям с предложением позд­равить молодых. Женщины целовали невесту в губы, жениха — в венец и бросали серебряные монеты в чашу, стоявшую перед новобрачными; деньги собирал крестный. Затем начиналось застолье, которое вел эджиби. В сере­дине пира жениха, невесту и эджиби женщины приглашали за свой стол; им подносили курицу, поздравляли и же­лали счастья.
Пир заканчивался отъездом в дом жениха; запрягали «невестину» арбу, куда садились молодые и крестный. Махаробели оповещал дом жениха о подъезжающей процессии. Когда моло­дые входили в дом, на их местах лежал маленький мальчик, которого поднимал макари и усаживал на колени невесте. Затем женщины уводили новобрачную в другую комнату и угощали яичницей (мясо есть запрещалось). В другом по­мещении, где находились гости, начи­налось застолье.
В понедельник утром для гостей устраивали завтрак, затем игры. Жених и дружки ходили по селу и жители одаривали их фруктами, вином, подносили кур, индюшек. Затем приглашали свя­щенника, и жених просил его освятить могилы близких усопших. На могилах зажигали света; здесь же устраивали трапезу с вином. В течение всего дня в доме жениха продолжался пир. Эджиби оповещал гостей о начале подношений. Первым дарил крестный; эджиби с помощником (шутом) поименно объяв­ляли даримые суммы. Последние вклю­чали пириссанахави (1 руб.) и шесацевари (3 руб.). Первое принадлежало невесте, второе — всей семье жениха. По окончании одаривания начинались танцы, музыканты играли на свирели (саламури) и бубне (дайра). Невеста исполняла традиционный танец, за который гости ее одаривали (шабаши). Подношения за танец, как и пириссана­хави, принадлежали невесте. Затем священник снимал с молодых венцы, и женщины снова уводили невесту в дру­гую комнату. Вновь начиналось боль­шое застолье, в котором участвовал жених, но уже не как мепе, а как хо­зяин дома, угощавший гостей. Во втор­ник утром для всех гостей устраивали завтрак. Котда гости расходились, кре­стный отдавал невесте ее часть из соб­ранных денег, а другую —семье жени­ха. Молодые с крестным уезжали на два-три дня в дом родителей невесты и везли с собой угощение.
Описанная свадебная церемония в некоторых районах Картли имела отли­чия, касавшиеся в основном ее обрядо­вой стороны. Так, в с. Реха (Цалка, Борчалинский уезд) перед вводом невесты в дом жениха выполнялся следу­ющий обряд. К невесте подводили бара­на, один из макари кинжалом отрубал ему голову и подбрасывал ее вверх. Затем приносили медный котел для при­готовления водки, перевертывали его вверх дном и ставили на него невесту. Рядом с ней вставали жених и крестный с крестом, ,на концах которого были на­низаны головы кур и фрукты. Женщи­ны средних лет целовали невесту, и каждая покрывала ее платком (багдади). Затем невеста спрыгивала с котла и сильным ударом пятки опрокидывала его.
Свадьба у грузин Месхет-Джавахети, как и в других частях Грузии, начина­лась с предварительного совещания род­ственников жениха, которые на семей­ном совете обсуждали вопросы женить­бы. Согласия молодых обычно не спра­шивали, но в конце XIX в. и они прини­мали участие в решении этого вопроса. После принятия решения о женитьбе из родственников или друзей более знатного и смышленого избирали сва­том (мацикули) и посылали к родите­лям невесты. Если родители девушки были согласны, то через несколько дней отец жениха или кто-нибудь из его родных верхом в сопровождении свата отправлялся в дом невесты. Во время этого посещения обе стороны со­вершали обряд беи, т. е. в знак взаимного согласия обменивались кольцами, привязанными к шелковым платкам. Устраивали ужин, для которого отец жениха привозил вино и водку. После ужина сват доставал купленные им в подарок невесте вещи: шелковый или шерстяной платок, обувь, ситцевое платье и др. Он передавал их отцу не­весты, а тот посылал все женщинам, которые находились в это время в дру­гом помещении. На другой день к отцу жениха выводили наряженную невесту; ее лицо и часть фигуры были закрыты красным платком. Отец жениха давал невесте рубль, после этого открывал ее лицо, старался с ней заговорить, но она на все вопросы отвечала только накло­ном головы. Невеста внимательно сле­дила за присутствовавшими, старалась им услужить, во время подать требуе­мое, причем каждый раз целовала руку. На второй или третий день гости уез­жали.
Через несколько дней отец молодого приезжал снова, чтобы окончательно решить вопрос о дне обручения и пред­стоящих расходах (деньгами и продук­тами). Спустя некоторое время в доме невесты совершалось обручение (нишноба). Отец жениха в сопровождения 3—5 человек привозил все требуемые вещи.
Для гостей устраивали угощение, в конце которого по просьбе гостей вы­водили невесту (лицо ее было снова закрыто). Затем происходил сбор денег. Сначала собирали сумму, которую отец жениха обязался уплатить по догово­ренности с родителями невесты. Все приехавшие родственники молодого вносили свою часть; вносил свою долю и отец жениха. По завершении этого сбора с каждого гостя собирали по 30— 40 коп., а с отца новобрачного—1 руб. Этот сбор шел в пользу женщины, ко­торая выводила невесту и находилась все время с ней рядом. Затем приноси­ли подарки, привезенные отцом жениха. Этим и заканчивался обряд обручения. Вечером невеста была обязана вымыть голову всем приехавшим гостям, за что она получала от каждого от 10 до 20 коп. Такие же деньги она получала при отъезде гостей через 3—4 дня. Почти все деньги, собранные во время нишноба, поступали в семью молодых. Со дня обручения и до свадьбы невеста не име­ла права выходить из дома.
Перед свадьбой (это бывало обычно осенью или зимой) отец жениха за две — три недели приезжал в дом неве­сты, чтобы определить количество про­дуктов, которые должна была доставить на свадьбу семья молодого: водку, пуд крупы, два барана, полпуда масла; кро­ме того, привозились ткани для постель­ных принадлежностей невесты, венчаль­ное платье, платок, башмаки и др. Тогда же определялось и число гостей, более которого жених не имел права с собой взять.
Рано утром в день отъезда жениха в дом невесты его наряжали в новый ко­стюм и надевали на пояс кинжал. Про­цессия — жених, меджваре, державший большой деревянный крест, украшен­ныйяблоками, и дружки — торжествен­но двигалась в село невесты; впереди шли зурначи, все пели песни, стреляли из ружей, угощались вином. Как и вез­де, первым к селу невесты приезжал махаробели, извещавший о приезде жениха. Последнего встречали за селом с песнями, стрельбой, хлебом и шашлыком. Для встречи жениха с танцами выходили девушки и жен­щины, одетые в праздничные платья. Жениха и его свиту помещали в специально приготовленную комнату. Невеста находилась в другом помещении, где ее одевали к венцу; затем все шли в цер­ковь. Жениха вели мужчины, а сзади на небольшом расстоянии женщины ве­ли невесту. После венчания молодые шли рядом и возвращались в дом неве­сты. Здесь в дверях их встречала мать новобрачной и подносила им на блюде вино, сахар, различные сладости; иног­да на пороге жених разбивал ногой та­релку. Один из макари обнажал кинжал и несколько раз ударял им по косяку двери.
Свадебный пир у крестьян обычно устраивали в конюшне как в более просторном и теплом помещении. Ко­нюшню заранее освобождали, чистили и застилали сеном. В одном углу устраивали аджилаки — небольшое возвы­шение, закрывавшееся паласом и по­душками. Когда молодых вводили на аджилаки, там лежали несколько маль­чиков, встававших только после полу­чения выкупа в виде нескольких копеек. Затем на аджилаки устраивали моло­дых, ставили перед ними на деревянном столике хлеб, вареную курицу, водку, вино и что-нибудь из сладостей. Неко­торое время новобрачные стояли. Затем теща или тесть посылали зятю какой-ни­будь подарок и молодые садились.. Гости устраивались на застланном сеном или паласом полу. Свадебный пир вел тама­да. По обычаю в конце каждого тоста полагалось добавлять: «Да здравствуют жених и невеста!», на что гости отвеча­ли: «Да здравствуют!». После ужина на­чинались танцы, в которых принимали участие и женщины; играла зурна. С началом танцев молодых в сопровожде­нии шафера и нескольких человек с обнаженными кинжалами уводили в другую комнату, где им подавали уго­щение. Невеста по обычаю ела очень мало или совсем .не ела. Брачная ночь происходила в первый день свадьбы в доме невесты. В эту ночь жених откры­вал покрывало и первый раз видел лицо невесты. По обычаю молодая упорно молчала, пока муж не дарил ей какой- нибудь подарок.
На следующий день свадьба продол­жалась, и молодых снова устраивали на аджилаки. Гости вновь собирались на обед, который заканчивался раньше, так как молодые должны были уезжать. Перед отъездом всем показывали при­даное. Невеста ехала в сопровождении брата или племянника и четырех соседей (раньше ездила посаженая мать). При приближении свадебной процессии из дома жениха все выходили встречать с хлебом, шашлыком и вином. Подъ­ехав к дому, все (кроме молодых) спе­шивались. К новобрачным подводили барана (или хотя бы курицу) и резали у ног жениха и невесты.. Затем молодых вводили в дом и также помещали на аджилаки. Начиналось веселье и уго­щение, во время которого гости дарили по своим возможностям от 40 коп. до 4 руб. Женщины дарили кольца, серьги, нередко и деньги. Все подарки составля­ли сумму от 20 до 50 руб. Гости, при­ехавшие с невестой, уезжали на третий день и дарили молодой по 20 коп. Этим заканчивались свадебные торжества.
В Аджарии жених, как правило, не видел до свадьбы свою невесту. Сва­товство и здесь происходило с помощью посредника (элчи), но в отличие от не­которых районов Грузии это были не профессионалы. Обычно роль элчи вы­полнял кто-нибудь из родственников жениха, например материнский дядя. По получении согласия родителей не­весты до свадьбы происходили различ­ные обряды. Таков обмен первыми по­дарками (беи) между семьями молодых, подношение невесте полного комплекта свадебного платья (обряд бохчис митана). Кроме того, в течение всего срока до свадьбы (от 2—3 месяцев до 3—4 лет) семья жениха подносила семье невесты различные дары. Последние наиболее значительными были в праздник байрамлуги, что особенно было принято в селах Верхней Аджарии. Кроме подарков, семья жениха выплачивала выкуп (башлуги), в большинстве деньгами, иногда скотом. Со временем выкуп и подарки на байрамлуги слились, причем вся полученная сумма или часть ее тра­тилась на приготовление приданого.
Через некоторое время после беи — первого обмена подарками — устраива­лось обручение. Жених посылал неве­сте кольцо, тавсакрави и другие подар­ки. Невеста и ее мать передавали ответ­ные дары: шелковый пояс, шелковую рубашку и др. В день обручения в дом невесты приходил ходжа, который пи­сал акт о составе приданого и объявлял, что девушка — жена такого-то. На обру­чении присутствовали отец жениха, не­сколько родственников и соседей; жен­щин не было. После обручения молодые жили каждый в своем доме, но жених имел право тайно посещать невесту ночью. Бывали случаи, когда еще до свадьбы рождался ребенок. Это счита­лось хотя и стыдным, но не осуждалось обществом. Когда наступал день свадь­бы (обычно осенью), то невесту в сопро­вождении дружек и посаженой матери отвозили в дом жениха. Все ехали вер­хом.
Свадьба в Имерети в конце XIX в. во многом была аналогична карталинской и кахетинской, однако, как мы увидим, в ней имелись и некоторые отличия. Сватовство и здесь было обязанностью посредницы (мачанкали), среди кото­рых были и профессиональные. После получения предварительного согласияродители жениха назначали смотрины. Первое «показывание» происходило обычно во время храмовых праздников. Сваха издали показывала жениху неве­сту. Затем жених в сопровождении двух-трех своих родственников шел в дом невесты для более близкого с ней зна­комства. Невесту выводили к жениху, и если она ему нравилась, то происхо­дило обручение и вечер заканчивался ужином. Примерно через две недели после обручения назначали день свадь­бы. В предсвадебный период жених обычно приносил подарки родителям невесты, а последние начинали готовить дочери приданое (это были предметы, необходимые в хозяйстве, в частности для очага кера).
Свадьба всегда происходила в доме родителей невесты, куда приезжали жених и другие гости. Отсюда молодые в сопровождении шаферов, подруг, дру­жек, посаженой матери (обычно пожи­лая близкая родственница невесты) шли в церковь венчаться и возвращались обратно в дем невесты. Здесь же она оставалась в течение года, а молодой уезжал к себе. На протяжении года за­канчивалось приготовление приданого: дюжины подушек, дюжины мутак, две- три перины, полдюжины одеял и тюфя­ков, котлы, кастрюли, тазы, сундуки, ковры. Когда все было готово, зять объ­являл тестю и теще, что он желает взять жену в свой дом. Днем ранее в дом зятя отправляли приданое, а вечером в день свадьбы молодая в сопровождении своих родственников и дружек уходила в дом мужа. Эта вторичная свадьба продолжа­лась несколько дней. Спустя некоторое время к молодым приезжали роди­тели новобрачной, привозившие подарки и получавшие от зятя ответные дары.
В Гурии, как и в Имерети, сватовство было делом главным образом профессио­нальных мачанкали (женщин), прово­дивших все переговоры. Получив от ро­дителей невесты предварительное согла­сие, мать жениха и сват шли смотреть невесту. После смотрин решался вопрос оприданом и дне венчания, которое происходило всегда в селе невесты. При выходе из церкви, как и везде, над мо­лодыми дружки держали кинжалы. По окончании брачной церемонии все возвращались в дом, где их встречала мать новобрачной; она давала молодым сахар, целовала и поздравляла их. Под обнаженными кинжалами, воткнутыми в дверной косяк, новобрачные входили в дом. Во время застолья жених и не­веста сидели рядом; около невесты на­ходилась мдаде, около жениха — мед­жваре. Гости — мужчины и женщины — сидели по разные стороны стола,. На­чинались поздравления новобрачных: присутствовавшие подходили к ним и по своим возможностям оставляли перед женихом или невестой деньги, т. е. «на поздравление». После свадьбы эти день­ги шафер и посаженая мать передавали молодым.
По окончании свадьбы молодые в те­чение трех дней оставались в доме ро­дителей невесты. Затем жених уезжал к себе домой и лишь через несколько недель вновь приезжал к своей жене, у которой оставался несколько дней. После этого он вновь уезжал, и только через 4—5 месяцев (иногда через год) устраивал обед и посылал людей, кото­рые привозили жену и ее приданое. В начале XX в. стало более принятым брать жену тотчас после венчания, что, конечно, сокращало свадебные расходы. По приезде молодой в дом мужа вновь выполнялись некоторые обряды. Так, ее, когда она входила в дом мужа, уго­щали сахаром. В доме свекровь давала ей горсть гоми, которое молодая раз­брасывала по комнате, на колени ей сажали мальчика; затем новобрачную сажали на сундук, что означало пожела­ние богатства. На другой день невестке давали посуду с гоми, из которого она должна была что-нибудь приготовить.
В мегрельской свадьбе после получе­ния согласия обеих сторон назначались смотрины, которые происходили обычно ночью, тайно, чтобы в случае неудачи дело не получило огласки. Для смотрин юноша шел в дом невесты в сопровожде­нии своих родителей, брата и дяди по матери. Нарядно одетую невесту усажи­вали в углу комнаты; жених и осталь­ные осматривали ее, заставляли ходить по комнате, разговаривать. В случае обо­юдного согласия накрывали стол, уго­щали гостей и решали вопрос о при­даном, размеры которого определялись материальными возможностями роди­телей невесты. Оговаривалась также сумма денег, которую родители невесты должны были внести жениху. Деньги вместе с приданым отдавали в день свадьбы. Одновременно назначался день обручения. В день обручения в доме невесты устраивали обед, жених через своего дядю или брата посылал невесте платье и украшения. Обычно это было белое подвенечное платье, серьги, кольца, браслет и пр. Обручен­ная оставалась в доме отца иногда це­лый год, пока готовили приданое.
Венчание и свадьба чаще всего про­исходили в воскресенье (этот день счи­тался самым счастливым днем недели). Венчались обычно в селе жениха. Перед этим дядя жениха и дружки шли в дом невесты, где устраивали угощение. Не­веста в это время скрывалась в другой комнате. Ее наряжали, закрывали лицо фатой и выводили к гостям. С ней нахо­дились дружки и одна близкая замуж­няя женщина (мдаде). Дружки жениха требовали по списку приданое и догово­ренную денежную сумму, что и переда­валось через назначенного человека ро­дителями невесты отцу жениха.
В сумерки близкие родственники тор­жественно уводили невесту из ее дома. Впереди везли и несли приданое, все со­провождалось пением. С невестой шли посаженая мать, брат и дядя. До вен­чания, которое происходило самое мень­шее через неделю, молодая жила в доме родственника жениха. Венчание в день увода невесты было редким (как и сва­дебный пир редко устраивали в день венчания). Для свадебного застолья на­значался особый день медового месяца. Иногда его откладывали на несколько месяцев, что зависело от достатка семей. Когда наступал день свадьбы, же­них в окружении макари ждал невесту в своем селе. Молодых вели в церковь, а если ее поблизости не было, то вен­чание происходило в марани. В дверях церкви, когда молодые выходили, мака­ри скрещивали над их головами шашки, начиналась стрельба, и все с песней кучхи бедниери направлялись в дом жени­ха. Здесь снова выполнялись различ­ные обряды. У порога дома новобра­чных встречала мать жениха, которая благословляла их, угощала сахаром или медом и давала выпить воды. Невеста все время находилась под покрывалом. На пороге жених должен был разбить опрокинутую тарелку, а невеста опро­кинуть стоящий у дверей стакан. Взяв тарелку, наполненную зернами гоми поверх которых лежало яйцо, невеста обходила все вокруг, разбрасывая зерна. Затем молодую трижды обводили вокруг горящего очага, причем она должна была дотронуться до очажной цепи; шедшие за ней дружки пели «кучхи бед­ниери».
Новобрачную усаживали за стол, на колени ей сажали мальчика, а в руки давали большой хачапури. Свадебное за­столье для мужчин и женщин происхо­дило в разных помещениях. Невеста сидела на почетном месте, и гости ода­ривали ее, кто чем мог, складывая на подносе свои подарки, в том числе день­ги — золотые и серебряные монеты. По­сле одаривания с лица невесты снимали покрывало и только затем приводили жениха. Молодых усаживали вместе и благословляли. За ними присматривала посаженая мать, которая иногда выводила их в другую комнату и угощала. Свадебный стол вел выбранный тамада. Гостей угощали вареным мясом, гоми, (его клали на длинные тонкие лаваши, заменявшие салфетки и тарелки), курицей в ореховом соусе, жареными и варе­ными курами, гусями, индейками.
Такова свадебная обрядность грузин, рисуемая источниками XIX— начала XX в.

Автор статии - Н. Г. Волкова, Г.Н. Джавахишвили;
Материал взят из книги – «Бытовая культура Грузии XIX-XX веков: традиции и инновации», Изд-во «Наука», Москва, 1982 г.