К концу VI в. до н.э. берега Черного моря были покрыты сетью греческих колоний. Этот вопрос детально изучен в грузинской историографии. Установлено, что на нынешней территории Абхазии в конце VI в. до н.э. возникли новые поселения в Диоскурии (Сухуми) и Гиэносе (у устья р. Мокви); второй половиной I тысячелетия до н.э. датируется Эшерское городище, где также располагалась греческая фактория. Основание колоний происходило в ранее существовавших торгово-экономических центрах, городах, на что обратил внимание еще Фр. Дюбуа де Монпере; греческие колонии, несмотря на захватнические цели их основателей, из-за встреченного на месте серьезного сопротивления, сложились не как независимые полисы, а как торговые фактории.
Н. Ломоури убедительно обосновывает, что существовавшие в западной Грузии и «считавшиеся греческими поселения с самого же начала не являлись чисто греческими городами и носили своеобразный «смешанный характер»: рядом с греческими колонистами в этих городах, по сравнению с другими греческими колониями, важную роль играло местное, грузинское население». Греческие колонии ограничивались здесь в основном посреднической торговлей. А это, по мнению О. Лордкипанидзе, означает, что они представляли собой именно эмпориумы, то есть торговые города; они не сумели сформироваться как крупные греческие города, основной причиной чего являлась «политическая обстановка – колхидская государственность и местная демографическая ситуация.
Специальное изучение этого последнего фактора какраз показало, что до начала греческой колонизации восточное побережье Черного моря в хозяйственном отношении было полностью освоено местным населением, и оно без всяких демографических изменений осталось на той же территории». В связи с этим, требует дополнительной аргументации мнение об окончательном формировании государственного объединения колхидских племен, фактически о воссоздании государства лишь в последней четверти VI в. до н.э., для чего почву якобы подготовило экономическое и политическое развитие последнего периода (М. Инадзе), а также утверждение, что основание греческих колоний будто бы по времени совпадает с существованием «мощного и обширного объединения», пока еще стоящего «на пути к огосударствлению» (Н. Ломоури). Исходя из логики развития событий и имеющихся у исследователей скудных сведений, следует отметить, что, во-первых, никто не доказал факт прекращения существования Айа-Колхидского царства; если допустить возможность разрыва государственности в VIII-VII веках до н.э. и восстановления ее в конце VI в. до н.э., то необходимо иметь ответ на следующий вопрос: какому завоевателю принадлежала Колхида в период отсутствия государственности? Во-вторых, достаточно богатый археологический материал фиксирует такой высокий уровень экономического, политического и социального развития западной Грузии (включая территорию Абхазии), достижение которого без государственной организации немыслимо. В - третьих, контроль над переселенцами, недопущение формирования самоуправляющихся греческих полисов также было бы невозможно без сильной государственной власти; если бы на северо-восточном Причерноморье греки не застали местного государства, они обязательно создали бы независимые полисы (как это было в северном и юго-Восточном Причерноморье) и впоследствии не допустили бы создание местного государства, способного ограничить их права. Наконец, обращение с последней четверти VI в. до н. э. во всей Колхиде государственной серебряной монеты («колхидки») так же указывает на существование здесь сильной власти еще до прихода греков. Таким образом, Колхидское царство не в VI в. до н. э. сформировалось, а перешло на новый уровень развития, что было обусловлено как достигнутым через посредство Причерноморских греческих колоний экономическим и культурным сближением со всем античным миром, так и сравнительно благоприятными внешними условиями (мирные и отчасти дружественные взаимоотношения с Ахеменидской Персией).
Этно- политическая ситуация, существовавшая на современной территории Абхазии в раннеантичную эпоху, отражено в письменных источниках. Особое значение придается сведениям греческих логографов Гекатея Милетского (VI в. до н. э.). Скилака Кариандского (VI в. до н. э.; его данные сохранились у автора середины IV в. до н. э.-Псевдо Скилака Кариандского), Гелланика Митиленского (вторая половина V в. до н.э.), «отца истории» Геродота (V в. до н. э.) и других.
Фрагменты сочинения Гекатея Милетского («Землеописание»), сохранившиеся в словаре «Этника» автора VI в. н. э. Стефана Византийского, описывают этническую картину восточного Причерноморья следующим образом:
«Кораксы, племя колхов, вблизи колов. Гекатей в описании Азии. Кораксийская крепость и кораксийская страна.
Колы, народ у Кавказа. Гекатей в описании Азии: «а подгорья Кавказа называются кольскими горами». Страна называется Коликою. Мосхи, племя колхов, соседнее с матиенами. Гекатей в описании Азии».
В сочинении Скилака Кариандского «Описание моря, прилегающего к населенной Европе, Азии и Ливии» восточное Причерноморье описано с севера, от р. Танаиса (Дон), на юг; названы живущие здесь народы, а также города и реки. Он писал:
70. Савроматы. От р. Танаиса начинается Азия и первый народ ее на Понте - савроматы. Народ савроматов управляется женщинами.
71. Меоты. За женоуправляемыми живут меоты.
72. За меотами - народ синды; их область простирается и за пределы озера, и города в ней эллинские следующие: г. Фанагора, Кепы, Синдская гавань, Патус.
73. Керкеты. За Синдской гаванью народ керкеты.
74. Тореты. За керкетами народ тореты и эллинский город Торик с гаванью.
75. Ахеи. За торетами народ ахеи.
76. Гениохи. За ахеями – народ гениохи.
77. Кораксы. За гениохами – народ кораксы.
78. Колика. За кораксами – народ колика.
79. Меланхлены (черноризцы). За коликою – народ меланхлены и река у них Метасорос и Египии - река.
80. Гелоны. За меланхленами – гелоны.
81. Колхи. За ними народ колхи и город Диоскуриада и Гиен, город эллинский и Гиен – река, Херобий – река, Хорс – река, Харий – река, Фасис – река и Фасис, город эллинский и вверх по реке 180 стадий плавания до большого варварского города, откуда была Медея, здесь Рис – река, затем Исис – река, Разбойничья река, Апсар – река».
В «Основании городов» Гелланика Митиленского, а также в сочинениях Палефата Абидосского (IV в. до н. э.) имеется информация о народах, живущих к югу от синдов и меотийских скифов. Палефат Абидосский в VII книге «О Троянской войне» говорит: «К керкетам примыкают мосхи, и хариматы владеют Парфением до Эвксинского Понта.» Гелланик Митиленский в работе «Основание городов» пишет: «Выше же керкетов живут мосхи и хариматы, ниже же гениохи, выше же кораксы».
Весьма важные сведения содержит «История» Геродота:
«I. 104. От озера Меотиды до реки Фасиса и страны колхов 30 дней пути для пешехода налегке.
II. 104. Ведь колхи, по-видимому, египтяне: я это понял сам еще прежде, чем услышал от других. Заинтересовавшись этим, я стал расспрашивать [об этом родстве] как в Колхиде, так и в Египте. Колхи сохранили более ясные воспоминания о египтянах, чем египтяне о колхах. Впрочем египтяне говорили мне, что, по их мнению, колхи ведут свое происхождение от воинов Сесострисова войска. Сам я пришел к такому выводу, потому что они темнокожие, с курчавыми волосами…Гораздо более зато основательны следующие доводы. Только три народа на земле искони подвергают себя обрезанию: колхи, египтяне и эфиопы…
II. 105. Назову еще одну черту сходства колхов с египтянами. Только они одни да египтяне изготовляют полотно одинаковым способом. Также и весь образ жизни и язык у них похожий. У эллинов, правда, Колхидское полотно называется сардонским, а привозимое из Египта- египетским.
III. 97. Даже колхи и их соседи до Кавказского хребта… налагают на себя подати в виде добровольных даров. Так вот эти народы еще и поныне посылают царю (Персии- авт.) по сто мальчиков и сто девочек.
IV. 37. Персы живут в Азии вплоть до Южного моря, называемого Красным. К северу от них обитают мидяне, выше мидян саспиры, выше саспиров – колхи, граничащие с Северным морем, куда впадает река Фасис. Эти четыре народности занимают область от моря до моря.
IV. 106. Среди всех племен самые дикие нравы у андрофагов. Они не знают ни судов, ни законов и являются кочевниками. Одежду носят подобную скифской, но язык у них особый. Это единственное племя людоедов в этой стране.
IV. 107. Все меланхлены носят черные одежды, от чего и происходит их название. Нравы у них скифские.
VII. 78. У мосхов на голове были деревянные шлемы; они носили маленькие щиты и копья с длинными наконечниками.
VII. 79. Мары носили на головах плетенные туземные шлемы… У колхов же на головах были деревянные шлемы; они носили маленькие щиты из сырой кожи, короткие копья и, кроме того, еще кинжалы. Во главе маров и колхов стоял Фарандат, сын Теаспия. Алародии и саспиры выступали в поход вооруженные как колхи. Предводителем их был Мосистий, сын Сиромитры.
До обзора приведенных данных, определения этнической принадлежности различных племен целесообразнее разобраться в термине «племя», выяснить, что подразумевали под ним древние авторы и всегда ли оно правильно употребляется в историографии.
В древнегрузинской литературе, а также – в «Житие Грузии» термин «племя» («томи») употребляется в трех значениях: человечества в целом, конкретного этноса (народа); части народа, его ответвления – объединения по принципу родства, административно-территориальном (община) и др. В различных грузинских переводах Библии «племя» в основном употребляется в значении народа (нации) и его ответвления. А Сулхан-Саба Орбелиани объясняет этот термин следующим образом: «Род, идущий от рода, скажем – израильского; затем скажем – из какого племени? Ответим: из племени Рубэна или Лева или другого: потому, что один род делится на племена, племя делится на семейства, семейства и семя делится на людей. Племенем называется также сонм людей, разделенный на группы». Таким образом, племя это определенная часть народа, состоящая из нескольких семейств, из удела или общины, родственников, фамилий и т.д.. Как видим, согласно С-С. Орбелиани, «племя»не является этнической категорией. В древнегрузинском языке этот термин (томебаи) означает родство; по «племени» (томебит) – то же, что по потомству.
В дальнейшем понятие «томи» (племени) приобретает в основном значение этноса, народа; этим термином обозначается этническое единство в его первичной форме. Западная социологическая и историческая наука рассматривает происхождение народа, как продолжение и развитие родо-племенных союзов. Советская социология и историография под понятием племя подразумевали как этническое единство, так и тип социальной организации доклассового общества, первичную форму этноса. Следующей формой считается народ (народность), затем – нация.
Грузино-абхазская историография часто по советским меркам (трехступенчатый этногенез) подходила (а нередко и сегодня подходит) к вопросам, связанным с установлением этнической принадлежности зафиксированного в восточном Причерноморье древними авторами населения и рассматривали его, как состоящего из отдельных этносов. Так, например, З.Анчабадзе, имея ввиду существовавшую в Колхидском царстве ситуацию, отмечал, что племена здесь представляли собой территориально-этнические группы, которые при административном делении страны не были органически слиты друг с другом; по его мнению, термин «племена» в каждом отдельном случае следует применять под определенным значением. В одном случае это были этнические единицы первобытно - общинного строя, в другом – объединения, находящиеся на раннеклассовом уровне развития, малая народность, - писал З. Анчабадзе.
Совершенно беспочвенно, но, исходя из конкретных целей, ученый объявил Колхидское царство, включавшее значительную часть современной территории Грузии, этнически разнородным государством, где кроме колхов будто бы жило множество народностей, отличавшихся друг от друга этнической индивидуальностью; северо-западная часть этого государства – нынешняя Абхазия, так же отличалась, по мнению З.Анчабадзе, этнической пестротой.
Приведем еще один пример. М. Инадзе с сожалением отмечает, что греко-римские авторы называют различные племена восточного Причерноморья без указания их этнической принадлежности, что осложняет исследование протекавших в древности на территории Абхазии этнополитических процессов и создает предпосылки для противоречия во мнениях по этому вопросу. В данном случае не учитывается тот факт, что племена в восточном Причерноморье, во всяком случае, в пределах исторической Грузии вовсе не представляли отдельных этнических групп. Здесь же следует уточнить, что «сложный процесс складывания народности из племенных единиц» начался не в античную эпоху, а напротив, к тому времени этот процесс в основном завершился.
Как уже отмечалось, если бы грузинский народ не представлял собой достаточно прочного единства еще в предантичном периоде, конкретно – во второй половине II тысячелетия до н.э., и не имел бы общенационального самосознания, общего языка, культуры, государственности, то в дальнейшем его распад на различные этносы был бы неизбежен, поскольку условия для консолидации родственных грузинских племен и создания единого этноса, распространенного по всей территории исторической Грузии, в последствии, до ранне-феодальной эпохи (VIII-X веков) создавались лишь эпизодически (III в. до н.э.,V в. н.э.). Под воздействием внешних факторов античная эпоха фактически представляла собой период, когда преобладали дезинтеграционные факторы, когда единый грузинский народ разделился на различные ответвления; как доказывает Т.Путкарадзе, дивергенция общегрузинского языка произошла именно в ту эпоху, на рубеже летоисчислений. Исходя из этого, пора отказаться от советской теории формирования грузинского народа в результате слияния трех будто бы различных племен (карты, мегрелы, сваны); напротив, все три ответвления сами сформировались путем дезинтеграции единого этноса; при этом процесс разделения не зашел слишком далеко, не привел к исчезновению общегрузинского самосознания и общего культурного языка. Именно данное обстоятельство позволяло в дальнейшем отдельным сильным грузинским царям при благоприятных условиях временно, а иногда и на довольно продолжительный период времени, полностью или частично объединять страну.
Враждебные внешние силы пытались разделить как народ в целом, так и его отдельные ответвления на различные «этносы». Особенно сложная ситуация в этом отношении сложилась в особо привлекательном для завоевателей Причерноморье, где, согласно греко-римским источникам, зафиксировано множество «народов». Их этническая принадлежность с самого начала интересовала писателей и летописцев. Еще Страбон (I в.) критиковал Гелланика, Геродота и Евдокса за искажение названий племен северо-западного Причерноморья.
Русский историк XIX в. П. Бурачков писал, что новые географические названия и этнонимы, зафиксированные к югу от России, представляют собой одни и те же названия, переведенные на различные языки, а порой изменения топонимов и этнонимов связаны с переменой места жительства или сменой правителей. Свое мнение он подкреплял отрывком из одной русской летописи, в которой сказано, что древние племена «прозватася имени своими, где седше, на котором месте». Кабардинский историк Г. Кокиев также утверждал, что древние авторы разные части одного и того же племени называли по разному, в зависимости от места проживания, перемены места оседлости и географических особенностей занимаемых ими мест.
Присвоение племенных названий происходило и по другим признакам – по роду деятельности, профессии, внешности, по присвоенным тому или иному «племени» функциям и др. Те же «кораксы» с древнегреческого переводится, как «вороны», «гениохи» - как «возницы, всадники, держатели узды»; «савроматы» - «ящероголовые»; «меланхлены» - «одетые в черное», «черноризцы»; «керкеты» - «кормчие»; «хариматы»- «прекрасноглазые»; «телоны» - «сборщики податей»; «фтерофаги» - «шишкоеды», «вшиеды»; «макроцефалы»- «длинноголовые» и т. д. А. Дьячков-Тарасов в связи с этим писал, что один из древних географов (Евстафий. Коммент. Дионис. Периегету, XII по рожд. Хр., 700) гениохов называл племенами «камаритов» из- за употребления ими разбойничьих судов, которые у эллинов назывались камарами. «Вообще,- пишет он, - эллины не стеснялись в приискании названий местным племенам: заметили нечистоплотность - племя названо фтерофагами (вшеедами), увидели длинные бороды- макропагонами (длиннобородыми); одно из соседних с иниохами, а быть может, одно из племен пресловутых иниохов просто названо «кефалотомами» (головорезами, башибузуками). «Иниохи»-греческое название, придуманное по ассоциации с именем «Диоскуриады». Иногда происходило греко-римское осмысление местного названия племени и его соответствующее изменение.
Как видно, этимология племенных названий в большинстве случаев вовсе не указывает на этнические особенности. Определенные недоразумения порождает то обстоятельство, что у греко-римских авторов не было четкой дефиниции термина «племя». Оно означает то народ, этнос, то, как уже отмечалось, выделенные из него по различным признакам группы (общины) или административно-территориальные единицы. В древнегреческом языке термин «этнос» имел много значений: так называлось не только «племя» или «народ», но он имел и общедифференцирующее значение и означал государство, «варварское» (неэллинское) общество и т. д. В известном произведении Стефана Византийского «Из описания племен» этим термином, кроме этнических единиц, обозначаются государства, города, острова, горы, какие-то места, поселения и т. д. Например: «Гогарина - место между странами колхов и восточных иберов. Название народа Гогарен»; «Тиенида - город колхов от реки Тиениды. Название жителей Тиенитос» (имеется в виду г. Гиенос). На вопрос о племенных названиях обратил внимание и Г. Меликишвили. Он справедливо отмечал, что существование множества племенных названий еще не означает существования племен различного этнического происхождения. «Некоторые названия являются греческими нарицательными (описательными) названиями (например, «макрокефалы»- «длинноголовые») и не могут рассматриваться как названия определенных племен, которые в других случаях также могли выступать под другими именами. В ряде случаев мы имеем дело с искажениями или модификацией племенных названий…. Один и тот же этнический коллектив в источниках мог выступать под разными названиями вследствие заимствования этих последних из разноязычных источников или посредством разных соседей.
Поэтому мы, конечно, не можем все дошедшие до нас в античных источниках названия Причерноморских племен рассматривать в качестве реальных наименований разных племен и говорить о каких-либо перемещениях или даже уничтожении этих этнических групп и т. д.». Этот абсолютно верный вывод редко кем-то из исследователей в должной мере учитывается. К сожалению, в историографии все еще не изжита тенденция рассматривать любое «племя», как этническое образование. Соответственно, продолжаются и беспочвенные, совершенно бесперспективные с точки зрения установления истины споры (особенно между грузинскими и абхазскими историками), выдвижение «предположений» в связи с их этнической принадлежностью. Неверное понимание термина «племя» приводит к неверным выводам в историографии о «многоплеменности» Колхиды, «нашествиях» горцев Северного Кавказа, постоянных «переселениях» народов, в том числе в секторе Ингури – Псоу. Подобный, ошибочный подход к рассматриваемому вопросу дает возможность сепаратистам фальсифицировать и «присваивать» историю грузинского государства - Колхиды.
При употреблении термина «племя» постоянно следует помнить о всех этих моментах, а не об общественно-политических формациях, как этого жестко требовала советская идеология. Для античного периода и начала средних веков допустимо применение в отношении колхов (лазо-мегрелов и сванов) термина «племя» в значении отдельных ответвлений единой нации. Речь в данном случае идет о правильной дефиниции термина «племя» античных источников. Здесь же следует отметить, что термины «племя» и «ветвь» (ответвление) нередко употреблялись в параллельном значении в трудах И. Джавахишвили, С. Джанашиа, П. Ингороква и др. К выделившимся из западногрузинских племен и отдельно фигурирующим в источниках мелким административным или политическим единицам более применим термин «община». Этот термин иногда употреблял И. Джавахишвили. В тезисах к труду «Из истории генезиса грузинской государственности» С. Джанашиа писал о Колхидском царстве: «оно объединяет многоплеменное или многообщинное население»; «единство многоплеменного (или многообщинного) Колхского мира»; «характерная для Колхидского царства многоплеменность (многообщинность)»… и т. д. Целесообразность применения термина «община» для обозначения населения различных уголков нынешней Грузии обосновал Т. Путкарадзе. По его мнению, термин «племя» применим только для обозначения предэтноса, в других же случаях предпочтителен термин «община». Для Р. Топчишвили также допустимо употребление «общины» в данном значении, хотя он предлагает и другие варианты («этнографическая группа», «этнографическо-диалектная единица» и т.д.). Приведенные взгляды в основном приемлемы, однако применительно к античному периоду требуется определенная корректива. Например, в случае применения по отношению к колхам термина «община», было бы не совсем правильным применять тот же термин и по отношению к их ответвлениям. Поэтому к зафиксированному в античных источниках населению гораздо более применимы термины «племя» (для лазо-мегрелов и сванов) и «община» (для других мелких единиц).
Вышеприведенные сведения авторов раннеантичного периода в Причерноморье Грузии помещают колхов и колхские общины. На современной территории Абхазии и по соседству с ней кроме колхов, о принадлежности которых к грузинскому народу никто не сомневается, зафиксированы кораксы, колы, гениохи, мосхи и керкеты. В грузинской историографии определена этническая принадлежность зафиксированных Гекатеем Милетским кораксов и колов. О принадлежности кораксов к колхскому племени сказано непосредственно в источнике. Вместе с колами их относят к колхам И. Джавахишвили, П. Ингороква, Н. Ломоури, М. Инадзе и многие другие. З. Анчабадзе пытался, но не сумел идентифицировать кораксов с санигами или апсилами, поэтому сделал общее заключение, что не имеется достаточных оснований для отождествления кораксов и колов с этническими колхами. Интересно, что сам Д. Гулия считал кораксов грузинами, а именно - сванами.
Упомянутую у Гекатея Милетского «Коракскую стену» различные авторы локализуют у р. Кодори (Фредерик Дюбуа де Монпере), или Келасури (К.Кудрявцев, П.Ингороква). Однако исследователям с начала XIX в. было известно, что узкий проход между горами и морем у Пицунды греки перекрыли стеной еще в древнейшую эпоху. Именно это и есть «Коракская стена». Большинство авторов (Б. Куфтин, Н. Ломоури, Д. Качарава, Г. Квирквелия, Б. Гогия и т.д.) локализуют ее в Бзыбском ущелье, где обнаружены остатки стены древнейшей кладки. Соответственно, в окрестностях р. Бзыбь и г. Гагра следует локализовать «Землю Кораксов», «Стену Колике» и «Коликские горы». По мнению П. Ингороква, Колхидскими (Коликскими) горами называлась Клухорская зона Кавказского хребта; ее название было «Колхори», оттуда и произошла поздняя, измененная форма этого термина «Клухори».
Особое внимание ученых привлекают гениохи, которые с VI-V веков до н.э. (Скилак Кариандский, Гекатей Мелитский) до I в. н. э. упоминаются у множества авторов в северо-западной Колхиде10. Плиний Старший (I в.) сообщает, что возничие санны - гениохи живут к северу от Трапезунда (VI, 12). Тот же автор упоминает гениохов с разными названиями в северо-западном Причерноморье (IV, 14)11. Флавий Арриан (II в.) помещает гениохов на юго-восточном Причерноморье (§ 11) 1. Согласно Анониму V века, гениохи фиксируются как в северо-восточном, так и в юго-восточном Причерноморье (§1,8,9,18)2. Аристотель (V в. до н.э.) и Александрийский автор II в. Гераклид считают гениохов жителями Фазиса, которых позднее сменили милетские колонисты.
Одним из первых ученых, посвятивших специальную работу гениохам был И.Орбели. В письме «Город близнецов ΔΙΟΣΚΟΥΡΙΑΣ и племя возниц ΗΝΙΧΟΙ», автор высказал мнение, что Сухуми с древнейших времен был собственностью грузин (или ближайшее родственному им народу), а связанные с основанием города (Диоскурия) возницы - гениохи («hеnioq»), это те же саниги или сваны. Касаясь данной темы, Н. Марр согласился с тем заключением И. Орбели, что «гениох», это греческое искажение правильной первичной формы – «henioq»//«саниг»; с учетом суффикса «q», он сделал предположение, это слово должно принадлежать к тому ответвлению яфетических языков, представителем которого является абхазский язык. Н. Марр не соглашался с И. Орбели в том, что древнегрузинское «hуnе» (конь) не связано с «hеnioq»-ами//гениохами, которые согласно греко- римским источникам, были известны своими разбоями, бандитизмом и пиратством; армянское «hеun»,- заключает Н. Марр,- также означает пирата, разбойника (авазак по арм.); это последнее слово в форме «авазаки» вошло в грузинский язык и от него якобы произошел авазг//абазг//абхаз. Таким образом, путем искусственных лингвистических комбинаций Н. Марр в конечном итоге гениохов все же связал с абхазами.
II главу «Истории Абхазии» Д. Гулия целиком посвятил гениохам, которых отождествил с колхами и обоих объявил предками абхазов. З. Анчабадзе гениохов//санигов считал джико-садзами. Данную версию, впервые высказанную в 1903 г. А. Дьячков - Тарасовым, разделяла и разделяет сепаратистская историография.
И. Джавахишвили связал гениохов с энок//энохом из Книги Бытия и считал чано-мегрелами. Того же мнения придерживался и С. Джанашиа. По мнению П. Ингороква, гениохи - это те же санихи или саны, принадлежащие к мегрело-лазской ветви грузин. Свои взгляды автор обосновал и существованием на территории расселения гениохов преимущественно грузинской топонимики.
Вопроса об этнической принадлежности гениохов коснулся и Г. Меликишвили. Он разделял взгляды П. Ушакова, отождествлявшего их с урартскими иганиехами. Г. Меликишвили, детально изучив вопрос, пришел к выводу, что гениохи являются предками западной ветви грузин чанов, преимущественно сванов.
В своих специальных исследованиях А. Урушадзе и Б. Гигинеишвили также рассматривали гениохов, как предков грузин. Б. Гигинеишвили при этом отрицал связь гениохов – с энох//энук (И. Джавахишвили), а также с иганиехом (П. Ушаков).
Среди посвященных гениохам работ лучшим по сей день остается исследование Т. Каухчишвили. В нем приведены и глубоко проанализованы почти все древнейшие сведения, учтено мнение грузинских и иностранных (Кисслинг и др.) специалистов; показано, что «согласно большинству источников, с V-IV веков до н. э. вплоть до I в. гениохи жили от нынешней Сочи до Питиунта - Диоскурии», по происхождению же этот народ «явно является одним из древнейших грузинских племен»; автор считала, что только с I в. происходит перемещение гениохов на юг, что, по ее мнению, вызвано натиском джиков или другими причинами.
Гениохам посвящен большой параграф и в книге Т. Мибчуани. Автор причисляет их к грузинскому миру. После серьезного историографического анализа тот же вывод делает и Г. Гасвиани. Тему гениохов в нескольких трудах интересно развивает М. Инадзе, приводя определенные аргументы в пользу их принадлежности к той или иной ветви грузин. По мнению Н. Берулава, поскольку источники упоминают гениохов «разноименным» (Плиний Старший) народом, а также отмечают наличие у них сразу четырех автономных «царств», то в состав их объединения могли входить отдельные общины как сванов, мегрелов, картов (возможно в лице мосхов), так и предки абхазов.
Вопросов этнической принадлежности и ареала распространения гениохов довольно пространно освещает Б. Гогия. «В итоге следует заключить,- пишет он,- что существовало основное колхское племя гениохов, жившее в Диоскурии и на прилегающей к ней территории, а несколько гениохских племен (колоний) отсюда ушли и обосновались в разных местах: у Босфора Киммерийского, Туапсе, Ризе и Фазиса» Свои выводы он основывает как на трудах грузинских и зарубежных авторов, так и на данных первоисточников.
Относительно гениохов особое мнение имеет Н. Ломоури. Если в ранних работах он допускал принадлежность гениохов к мегрело-чанской ветви, то в последний период его позиция изменилась. Без должной аргументации Н.Ломоури стал отрицать факт расселения гениохов на территории Колхиды, и, соответственно - Абхазии, их принадлежности к племенам мегрело-чанского или сванского происхождения, связи с санигами. Ученый почему-то считает, что только с этих позиций можно обосновать присутствие грузин на территории Абхазии и дать отпор историкам-сепаратистам, считающих гениохов (а также санигов) апсуа-абхазами и рассматривающих всю Колхиду, как ареал их расселения. Ошибочные взгляды Н. Ломоури в отношении гениохов были детально рассмотрены и опровергнуты в грузинской историографии. Оригинальную мысль высказал Н. Квезерели-Копадзе. По его мнению, гениохи не представляли отдельной этнической группы, а были профессиональными грузчиками (или провожатыми), помогавшими торговцам при перемещении с одного места на другое. Правда, данная версия не получила признания в науке, но только с ее помощью (а не «переселениями») можно объяснить одновременное упоминание гениохов в нескольких регионах восточного Причерноморья, в том числе на юго-востоке. В пользу этой версии говорят этимология гениохов, их «многоплеменность» (многочисленность поселений), а также, внезапное, незаметное исчезновение с исторической арены после утверждения в данном регионе римлян, укрепления местных политических образований и принятия ими на себя функции обеспечения безопасности торговли.
Имеются основания, к «разноименным» гениохам отнести не только санов (Плиний), но и керкетов. Утвердившееся мнение о том, что они являются черкесами, опирались лишь на несуществующее или весьма приблизительное фонетическое сходство терминов. Т.Каухчишвили заостряет внимание на то обстоятельство, что легендарные предки гениохов - возницы Диоскуров, упоминаются в источниках под различными именами. Одного из них зовут Амфистрат (Страбон, Трогус Юстин) или Амфит (Плиний, Амиан Марцеллин); имя другого известно в четырех вариантах - Рекас или Крекас (Страбон), Телхий (Плиний),Фригиас (Трогус Юстин) и Керкий (Аммиан Марцеллин). «Крекас» и «Керкий» «возможно, являются разночтениями одного и того же имени и в них скрывается эпоним «керкетов»,- полагает Т.Каухчишвили. В связи с этим Г.Меликишвили справедливо отмечал, что слово «черкес» не является именем, возникшим на местной почве (действительно, «черкес» по-турецки означает «разбойника с большой дороги»), тогда как «керкет» можно увязать с «эгр»-ом, который у Плиния (VI, 14) упоминается в форме «Кегритике», а у Птолемея (9,4)-«Экректика». Указанное мнение подтверждается,- считал Г.Меликишвили,- существованием не территории керкетов г. Старой Лазики. Подобные взгляды имеют полное право на существование. Кроме того, семантика керкетов позволяет связать этот термин с гениохами. Как уже отмечалось, «керкет» по гречески означает «кормчего», «рулевого» (ср. гениох - возничий, всадник, держащий удила). Особенно интересно его грузинское толкование: «керкеты…это люди, которые сторожат по ночам, чтобы ловить злоумышленников. Керкеты это люди ночной стражи, чтобы злодеев не пропускать». Таким образом, в греческой и грузинской семантике термина «керкет» отражена достаточно тесная связь с гениохами, а обоих- с грузинским миром. Существует и такое толкование: керкет - высокий, стройный человек, что также подкрепляет сделанный вывод. Керкеты упоминаются авторами I в. н. э. – Страбоном (ΧII.3,18), Квинтом Курцием Руфом в юго-восточном Причерноморье. Это обстоятельство еще больше укрепляет вероятность связи керкетов с грузинским миром, в том числе с гениохами.
Тореты, отождествленные Анонимом V в. с керкетами, предположительно также являются одной из групп гениохов и принадлежат к грузинской общине. По достаточно аргументированному мнению Б. Гогия, гениохами являются и телоны («собиратели податей», «насильники»), название которых связано с именем возничего Телхия. На территории Абхазии античного периода, согласно вышеприведенным сведениям Гелланика Митиленского и Палефата Абидосского, проживали мосхи. Это подтверждают и сохранившиеся у Страбона сведения историков «Митридатовых войн, которые заслуживают больше доверия». Они «называют сперва ахейцев, затем зигов, потом гениохов, далее керкетов, мосхов, колхов, живущих над ними фтирофагов и соанов и другие небольшие народности около Кавказа» (ΧI.2.14). Убедительные сведения («которые заслуживают больше доверия») не мешают Страбону поместить разделенную на три части (между колхами, иберами и армянами) «страну мосхов», вместе с «Мосхийскими горами» также и в южной Грузии (ΧI.2,15,17;ΧI 12,4;ΧI.14,1;ΧII.3,18)3. Страбон не видит противоречия в приведенных сведениях. Пребывание мосхов на юге никаких сомнений не вызывает. Их упоминал еще Геродот в составе ΧIΧ сатрапии Дария.
Предметом дискуссии является вопрос проживания мосхов на севере, в том числе в границах нынешней Абхазии. По сведениям Помпония Мелы, Мосхийские горы находятся на севере (Кавказа). Столь компетентный автор VI в. как Прокопий Кессарийский, также помещает страну мосхов в Кавказских горах и описывает их хозяйственную деятельность.
Таковы сведения источников, согласно которым мосхи живут как на севере, так и на юге. Н.Марр связал их, в первую очередь, с абхазами. Интересное мнение высказал И. Джавахишвили. «Проф. Н.Марр должно быть прав,- писал он,- когда древнее название абхазов «абасхи» связывает с «мас-хи», только в начале стоит обычная абхазская приставка «а»… Таким образом, абхазы и мосхи имеют одно и то же племенное название, однако только этим, разумеется, невозможно доказать их племенное единство, до тех пор, пока не выявлен смысл слова «мас»-, «мос»-, «мес»-хи. Напротив, возможно, это нарицательное имя. Все же, надо думать, что это название принадлежало не только этим двум племенам- абхазам и мосхам, но лезгины (дагестанцы – авт.) тушинцев (грузинская этнографическая группа – авт.) и ныне «мосеками» или «мосхами» называют». 8 В рассуждениях И. Джавахишвили особенно важно предположение о нарицательном значении термина «месхи», что подразумевает возможность встречи подобного имени в широком ареале расселения грузин - в Абхазии, южной Грузии, Тушети и т. д. П. Ингороква разделял ту часть воззрений Н. Марра и И. Джавахишвили, которая касалась идентичности «мосхов» и «абхазов»; поскольку месхи проживали за кораксами, обитавшими, по мнению автора, в Келасурском ущелье (на самом деле проживали в Бзыбском ущелье), П. Ингороква посчитал ареалом их обитания собственно Абхазию от Диоскурии до Бзыбы. Так как принадлежность месхов к грузинскому этносу сомнению не подлежала (и не подлежит), П.Ингороква пришел к выводу об идентичности абхазов и месхов (см. здесь же, с. 100).
Против П.Ингороква выступил З. Анчабадзе. Он отметил, что в используемых источниках (Гелланик, Палефат, историки Митридатовых войн) точное местопребывание месхов не указывается, из-за чего локализовать их на территории нынешней Абхазии на основании сомнительных, по мнению З.Анчабадзе, данных единичных авторов - нельзя; настоящее место жительства мосхов, писал он, находится в юго-западном Причерноморье, где, согласно утверждениям Н. Марра, могли проживать и абхазы.
Н. Ломоури также не доверяет сведениям Гелланика. Поскольку, согласно фрагменту сочинения Палефата Абидосского, соседние с мосхами хариматы владели рекой Парфенион4, Н. Ломоури разделил мнение Н. Хазарадзе о проживании мосхов не в Абхазии, а в Малой Азии, рядом с матиенами, подчеркнув при этом, что если будет признан факт проживания мосхов на территории Абхазии, то это может укрепить позиции последователей П.Ингороква.
Следует подчеркнуть, что в каком бы регионе ни было зафиксировано нарицательное название грузинских общин - «месхи», этим никак не исключается проживание народа- носителя этого имени и в Абхазии; в то же время от допущения или недопущения проживания мосхов на территории Абхазии мало зависит твердость концепции П.Ингороква и позиции его сторонников. Эту простую истину хорошо понимали и понимают исследователи. Г. Читая еще в 1955 г. в рецензии на книгу П.Ингороква «Гиорги Мерчуле» не согласился с точкой зрения П.Ингороква о связи между терминами «абхаз» и «месх», в то же время полностью принял главную идею автора о принадлежности исторических абхазов к грузинскому этносу. Т.Микеладзе не являлся последователем П.Игороква, но тем не менее блестяще обосновал факт проживания мосхов на территории Абхазии. М.Инадзе в ранних своих работах считала сомнительной локализацию мосхов на современной территории Абхазии. Впоследствии она использовала в качестве дополнительных источников сведения Страбона и особенно Прокопия Кессарийского и сделала вывод о проживании одной группы мосхов в горной части Абхазии; при этом М. Инадзе подтверждает факт локализации мосхов и в Малой Азии. Б. Гогия также отмечает, что в древнейших источниках существуют две (северная и южная) различные традиции по вопросу локализации мосхов.
Таким образом, факт проживания в раннеантичный период на современной территории Абхазии грузинской общины мосхов следует считать доказанным, хотя одним лишь признанием этого факта убедительно не обосновывается идентичность названий «мосхи» и «абасхи».
Рядом с Абхазией называются также ахеи и меланхолены, о которых мало что известно, хотя С.Каухчишвили и эти общины относит к грузинскому миру.
Согласно раннеантичным источникам, вся территория нынешней Абхазии входила в состав Колхидского царства и была населена колхами. Несмотря на экспансию Ахеменидской Персии и подчинения ему в V в. до н. э. южных районов страны, Колхида сохранила независимость, хотя по сведениям Геродота, каждый пятый год посылала в Персию в виде добровольного дара по 100 юношей и девушек (III , 97). Картвельское население царства вместе с кораксами и колами, которых древние авторы также считают колхами, проживало до р.Бзыбь или Кавказского хребта. По данным же Геродота, колхи владели огромными территориями до Меотийского Озера (Азовского моря); южная же граница предположительно проходила у Апсароса (Чорохи), или в Керасунт-Трапезундском районе. По данным источников, другие этнические группы на данной территории отсутствуют. Особенно ясна ситуация на участке Ингури - Псоу, где также не видно никаких следов жизни и деятельности другого этноса.
Удовлетворению политических амбиций сепаратистов служила версия о собирательном или «широком» (географическом) и «узком» (этническом) значении термина «Колхида».Термины «Колхида» и «Колхи» порой действительно имеют собирательное значение, но под ними следует подразумевать грузинские регионы, различные ветви и общины грузинского народа. Так понимал и И. Джавахишвили «общее, собирательное значение названия Колхида». Даже в Советской Исторической Энциклопедии термин «колхи» признан собирательным названием грузинских племен.
Совершенно иную точку зрения высказал Г. Меликишвили. Границы Колхиды, указанные раннеантичными авторами по Кавказскому хребту и в Диоскурия – Пицундском секторе, он без всякого обоснования объявил географическими, но не этническими. В этом его поддержал З. Анчабадзе. Данного мнения придерживается и Н. Ломоури. Цель указанных авторов заключалась в том, чтобы на территории исторической Колхиды во что бы то ни стало найти место для предков апсуа-абхазов, незафиксированных в раннеантичных письменных источниках. Но ее невозможно достичь. Исследователям порой весьма трудно, а иногда невозможно определить этническую принадлежность племен или общин, неоднократно упоминаемых древними авторами. В этих условиях утверждения ( даже на уровне предположения) о проживании в секторе Ингури – Псоу апсуа-абхазов, отсутствующих в источниках, мягко говоря, несостоятельны.
Искажения значения терминов «Колхида» и «колхи» использовала и использует в своих целях сепаратистская историография, отрицающая всякую возможность проживания грузин (колхов) на современной территории Абхазии. Источники же, как показано выше, говорят о прямо противоположном. Указанные термины с древнейших времен имели конкретное содержание, обозначая Колхиду (древнюю Грузию) и колхов (грузин). Неизвестно ни одного факта распространения этих терминов на другие, негрузинские этносы. Напротив, греко-византийские источники отражали официальную государственную политику «разделяй и властвуй», или вызванную другими причинами (политическая раздробленность и др.) реальное положение вещей и единое племя колхов в большинстве случаев представляли в виде мелких единиц ( а не в «широком» географическом смысле). Поэтому рассуждения о «собирательном» значении термина «колхи» имеют только политическую цель: найти для предков нынешних абхазов – апсуа не подтвержденное источниками место на территории древнейшей Колхиды. Это дает исследователям - сепаратистам возможность для попыток присвоения всей колхидской цивилизации.
В историографии тенденциозно освещены этно-политические явления III-I веков до н. э. Как известно, с первой половины III в. до н. э., согласно грузинской исторической традиции, западная Грузия добровольно присоединилась к Картлийскому царству (восточная Грузия) и представляла собой часть единого грузинского государства. Вряд ли это было вызвано ослаблением Эгриси или же его распадом. Царь Картли Парнаваз потому и обратился за помощью к правителю западной Грузии Куджи, что Эгриси по прежнему являлся сильным государством. Тогдашнее объединение восточной и западной Грузии на самом деле было добровольным, обусловленным общими национальными интересами историческим актом, реализации которого способствовала и международная обстановка – начало длительного процесса распада эллинистических государств и обострение противоречий между ними. Этот процесс не мог не привести к ослаблению международной экономической активности, появлению или восстановлению новых государств и прочим геополитическим сдвигам. В создавшейся ситуации объединение Картли и Эгриси, создание сильного объединенного грузинского государства представляло собой продиктованную существующей реальностью объективную необходимость. Как показывает Н.Берулава, тогда к Картли присоединилась не только центральный Эгриси до р.Галидзги, но и остальные территории, включая Диоскурию. Учитывая положение раздробленной и занятой бесконечными междоусобными войнами Греции, выглядят сомнительными сведения Леонтия Мровели о переходе территории к северо-западу от р. Эгрисцкали (Галидзга) в руки греков (в том числе в руки ослабленного на протяжении III в. до н. э. борьбой с галатами Понтийского царства).
С начала II в. до н. э., когда Картли был побежден Арменией (возникла в результате распада царства Селевкидов), Эгриси вновь становится отдельным царством, о чем свидетельствуют монеты царя Савлака, отчеканенные во второй половине того же века. Распространение этих монет в районе Сухуми должно означать восстановление царства в прежних границах. По сведениям Плиния, «В Колхиде царствовал Эитов потомок Савлак, который, получив во владение непочатую землю, добыл, говорят, огромное количество золота исеребра в земле племени сванов и вообще в своем государстве, славном золотыми рунами». И из этого сообщения явствует, что Савлак владел «непочатой землей» Эгриси, включая современную территорию Абхазии и Сванетию.
На рубеже II-I веков до н. э. Митридат VI Эвпатор (111 - 63 годы до н. э.) включил все восточное Причерноморье (в том числе Эгриси) в пределы своего государства. Эгриси продолжал существование в составе Понтийского царства в виде отдельной единицы. Его правителем стал Митридат Младший (сын Митридата VI), вскоре заподозренный в измене и казненный. В Колхиду направлялись правителями приближенные к Митридату VI лица. Таковым был, например, «Моаферн - дядя моей матери с отцовской стороны», - писал Страбон. Понтийский царь из Эгриси «получал больше всего помощи для оснащения своего флота» (ΧI,2,14)4
С середины I в. до н. э., когда римляне разбили Митридата VI, сами завладели восточным Причерноморьем, бывшим Колхидским царством, включая территорию нынешней Абхазии. Преследуемый римлянами Митридат провел зиму 66/65 г. до н. э. в Диоскурии, где разработал грандиозный план действий, которые не сумел осуществить.
Колхида//Эгриси была активно включена в оживленные торгово-экономические связи с эллинистическим миром. Эллинистическому периоду принадлежат и сведения Страбона о собирающихся в Диоскурии представителях десятков народностей, в основном кавказских. По мнению Н. Берулава, данное свидетельство относится к начальному периоду Римского влияния в Колхиде, а именно к периоду правления здесь Аристарха. Как энергичный правитель, он объединил Колхиду, чеканил монету в Диоскурии, в которой имел одну из, а возможно, единственную (Г. Гамкрелидзе, Т. Тодуа) резиденцию; он так же сумел вновь оживить торговлю путем подключения в коммерческие операции римских купцов. В 48 г. до н. э. гибелью Помпея и ослаблением позиций Аристарха воспользовался царь Боспора Фарнак (сын Митридата VI) и после тяжелых боев завладел Колхидой, вернул Понтийское царство и объявил себя царем Азии. Однако в 47 г. до н. э. Юлий Цезарь (49-44 годы до н. э.) легкоразбил Фарнака. Колхида вновь оставалась в системе провинциального римского управления.
Не имеется археологических материалов, тем более письменных свидетельств о каком- либо изменении этнической ситуации на современной территории Абхазии и в близлежащих районах во II-I веках до н. э. Однако, несмотря на это, Г.Меликишвили пишет о якобы живущих в нагорье Абхазии воинствующих племенах, о проникновении горцев из Северного Кавказа, нашествии джиков и захвате земли керкетов, притеснениях жителей равнины и т. д. Выводы автора опираются на субъективном толковании сведений Страбона о первом появлении зигов в северо-восточном Причерноморье; греческий писатель сообщал о хорошо известном явлении – морском разбое и пиратстве ахеев, зигов, гениохов, похищениях ими людей и притеснении населения (ΧI.2,12)3. У Страбона нет сведений о нашествиях горцев, подмене населения керкетов джиками, противостоянии горцев и населения равнины, изменениях этно-демографического характера и, следовательно, политической обстановки.
Непонятно, почему придает Г.Меликишвили решающее значение появлению в источнике зигов. Этот народ уже занимал северо-восточное Причерноморье и при Митридате VI4. Семантика слова «зиг» («запряженный в ярмо» -греч.) в определенной мере указывает на вид деятельности населения; появление этого народа в северо-восточном Причерноморье не приводило к каким-либо политическим или территориальным изменениям. Не выяснена окончательно и их этническая принадлежность (согласно древним источникам, они были пелазгского происхождения). Распространенное же мнение об адыгском происхождении зигов убедительно не обосновано. Если бы даже это было и так, причем здесь Абхазия? Ведь зиги проживали достаточно далеко от ее современной северо-западной границы и только в V в. завладели городом Старой Лазикой (Никопсией), находившейся к северу от современного Туапсе.
Тяжелую, но также нереальную картину рисует М.Инадзе, по мнению которой «скептухии» Страбона (ΧI, 2,13) представляли собой административные единицы, сложившиеся на базе существовавших еще до раннеклассовой эпохи племенных организаций; на протяжении веков они якобы сохранили этническую самобытность, склонность к выделению из состава единого царства, чем и привели в итоге к разрушению Колхидское государство, будто бы развалившееся в конце раннеантичной эпохи на мелкие политические единицы. Впоследствии М. Инадзе несколько смягчила позицию, хотя в ее представлении сущность «скептухии» (будто бы этно-территориальная единица) осталась прежней. Тема распада Колхидского царства на этно-территориальные единицы создана искусственно с целью объяснения «многоплеменности», «многонациональности» западной Грузии в I в. н. э. Причины данного явления М. Инадзе видит то в поэтапном приходе горцев из Северного Кавказа, то в «многоплеменности» якобы разделенной на скептухии Колхиды.
Указанная ничем необоснованная версия о скептухиях подверглась основательной критике со стороны О. Лордкипанидзе. В многоплеменность Колхидского царства «верится с трудом, – пишет ученый. – Все историки, касающиеся интересующего нас периода…, на территории сегодняшней западной Грузии на побережье от севера к югу (которое у Страбона называется «Колхидским морем…» ΧI. 1,6), от Питиунта (нынешняя Пицунда) до р. Апсароса (р. Чорохи) и к Востоку до Иберии- называют всегда и только(!) один народ - колхов (ни один другой народ на этой территории не упоминается до Арриана)». По заключению Т. Берадзе, скептухия - это не этнополитическая единица, а то же эриставство, которое в ряде случаев представляло собой только территориально- административную единицу, иногда же в ней было объединено какое-либо одно грузинское племя.
Таким образом, по сведениям источников, в VI-I веках до н.э. на нынешней территории Абхазии заметных изменений этнополитического характера не произошло и она по-прежнему оставалась грузинским регионом. Переход восточного Причерноморья на долгое время в руки римлян в дальнейшем привел к серьезным политическим сдвигам.
Автор статии - Авторский коллектив: Джемал Гамахария (руководитель проекта), Лиа Ахаладзе, Малхаз Барамидзе, Саломе Бахия-Окруашвили, Тамаз Берадзе, Лиа Битадзе, Мераб Геджуа, Ираклий Геленава, Теймураз Гванцеладзе, Бадри Гогия, Гуранда Пхакадзе, Резо Хвистани, Бежан Хорава, Дазмир Джоджуа;
Материал взят из книги – «Абхазия с древнейших времен до наших дней». Изд-во Интелекти, Тбилиси, 2009 г.
|
